Месть женщины

Сослуживцы, приглашенные в местный ресторан, где был заказан стол на пятьдесят персон, отметили, что жених выглядит моложе невесты, хотя по паспорту было наоборот. Женщины слегка злорадствовали по этому поводу и пытались строить глазки худощавому подвижному американцу с типично славянским лицом. Мужчины завидовали его стройной фигуре и непринужденной манере общения и думали о том, что он, конечно же, пожалеет о своем выборе. (Имелось в виду гражданство, а не жена.) Но все равно было по-настоящему весело. Разумеется, никто не подозревал о том, что новоиспеченные супруги вовсе не супруги (они не только спали в разных комнатах, но не обменялись даже ни единым сколько-нибудь чувственным поцелуем). Анастасия Ивановна краснела, когда кричали «горько», и, неумело обхватив Анджея за плечи, прижималась к его губам своим горячим крепко стиснутым ртом.

Домой вернулись под утро, а поскольку дело было накануне выходных, Анджей предложил прогуляться в поле. Анастасия Ивановна с радостью согласилась, сняла туфли на высоких каблуках, колготки, надела сарафан, вынула из головы шпильки. Анджей переодеваться не стал. Он ждал жену в столовой, постепенно наполнявшейся алым светом утренней зари.

Они бродили до полудня. Отдыхали в стоге свежескошенного сена, лежа друг от друга на приличном расстоянии и оба думая о том, что их ненормальные с точки зрения нормальных людей отношения вполне друг друга устраивают и ими следует дорожить.

— Как хорошо, — сказала Анастасия Ивановна, нежась в мягком сене. — Если бы мне сказали об этом три года назад, ни за что бы не поверила. Мужчины ведь скоты. Ты даже представить себе не можешь какие…

— Почему же? — возразил Анджей. — Я сам был когда-то, как ты выражаешься, скотом.

— Вот уж никогда не поверю… — Анастасия Ивановна потянулась и застегнула пуговицу на груди. — Скотами рождаются, скотами и умирают.

— В данном случае ты не права, Стася. Помню, в юности мне хотелось попробовать всего. И этого, как ты выражаешься, скотства тоже. Мне казалось, я должен знать о жизни как можно больше. А мужчина склонен познавать окружающий мир в основном через отношения с женщиной. Так вот, могу тебя заверить, я предал всех, кого любил. То есть бросил на произвол судьбы. Сейчас мне кажется, что я сделал это из малодушия. Романтики больше всего боятся остаться разочарованными.

— Я не понимаю тебя, Андрюша, — сказала Анастасия Ивановна. — Как можно уйти от того, кого любишь?

Анджей усмехнулся.

— Для меня самого это до недавних пор оставалось загадкой. Более того, я долгие годы считал себя сильной личностью. Пока не понял, что это далеко не так. Я самый настоящий трус и неудачник.

— Это попахивает достоевщиной, — заметила Анастасия Ивановна. — Знаешь, я не приемлю этого писателя. Мне кажется, почти все его герои люди психически ненормальные.

— Это так. — Анджей вскочил и, стряхнув с брюк сено, подал Анастасии Ивановне руку и помог подняться.

— Самое главное, что я не импотент, что мне снятся сладострастные сны, что я… — Он осекся, прищурил глаза и внимательно посмотрел на жену. — Да, я продолжаю считать женщин существами возвышенными, окутанными романтической тайной. Но мне уже почему-то не хочется эту тайну разгадывать. Наверное, потому, что не очень уютно оставаться в дураках.

— Понятно. — Анастасия Ивановна обиделась, но постаралась не подать вида. — Нечто аналогичное испытываю и я. Пошли. Мама наверняка ждет нас завтракать…

Что касается журналистики, тут Анджей был профессионалом с большой буквы, но, разумеется, оценить это могли немногие. При нем газета стала интересной, подняла тираж. Естественно, у него появились завистники, враги. Но даже недругов обезоруживало нежелание Ковальского вступать с кем бы то ни было в перебранку, заниматься интригами. Казалось, этот человек доволен и мизерным окладом, и низкими гонорарами. Его не выводили из себя инквизиторские изощрения провинциальной советской цензуры, убогий быт, не волновало отсутствие каких бы то ни было перспектив. Органы это озадачивало и заставляло усиливать бдительность. Сослуживцы недоумевали. Анастасия Ивановна с энтузиазмом разыгрывала роль горячо любимой супруги.

Жизнь Анджея Ковальского, как и жизнь провинциального городка N текла своим неспешным чередом.

До того времени, как началась война в Афганистане.