Месть Зоны. Рикошет

– Чего таращитесь? Я знаю не больше вашего: что есть такое место и что лучше сюда не соваться.

– Ладно, раз уж сунулись – пойдем, посмотрим, – сказал Удачник, решительно выдвигаясь вперед. – Оружие приготовьте. Смотрите в оба, особенно по флангам. И про тыл не забываем.

– Я боюсь… – прошептала Лапа. – Я не хочу туда идти.

– Да мы уже пришли, – заметил Торчок, с неожиданной ловкостью устанавливая на место сложенный приклад автомата. – Лучшее, что мы можем сделать, – как следует изучить это место.

Они еще не освоили эффективное обращение с оружием – куски ржавого железа, брошенные на складе, были не в счет. Отряд также пока не обрел цельности – просто несколько испуганных гражданских, случайно подобравших стволы. Как прикрывать тылы, фланги, выстраивать сектора обстрела – все это было за пределами их понимания. Малец даже растерянно подумал: начнись сейчас что – они скорее перестреляют друг друга с перепугу, чем дадут реальный отпор противнику.

Однако карабин в руках внушал куда большую уверенность, нежели тяжелый аркебуз, да и ППШ Лапы по правую руку был совсем не лишним. Главное – надо было прогнать панику, ибо она сгубила куда больше народа, чем шальные пули.

Медленно ступая по хрустящим костям, группа двигалась в сторону здания. Теперь стало видно: дом не просто старый – он мертвый. Лишенные стекол окна слепо таращились на пришельцев, как глазницы того черепа под ногами. Не было и дверей на пустых проемах подъездов.

Но страшнее всего выглядела детская площадка во дворе. Не то чтобы она была каким-то особенным образом изуродована и покрыта застарелой ржавчиной. Как раз напротив: детский домик, горки, лесенки, карусели с качелями и «грибок» в человеческий рост по центру – все это сверкало свежей краской, приглашая детей повеселиться от души. Песок в песочнице был разровнен граблями. Тут же лежали и сами маленькие пластмассовые грабельки вместе с совком и ведерком. Только откуда могли взяться дети посреди окруженной колючей проволокой Зоны отчуждения?

Малец с Лапой нагнали Удачника. Тот занял позицию, прислонившись плечом к основанию металлического «гриба» с ядовито-красной шляпкой, усеянной белыми крапинами, и осматривал местность поверх прицела.

– Давайте уйдем отсюда, – взмолилась девушка.

– Не беспокойся, – беззаботно отозвался Удачник. – Нам, так или иначе, придется уйти – хотя бы для того, чтобы добраться до Гнилого каньона.

– Я не понимаю… – проговорил Пузырь, беспомощно водя из стороны в сторону стволом пулемета. – Что убило их всех?

– Боюсь, нам просто придется это выяснить, – спокойно сказал Торчок. – Таково свойство этого места: нужно пройти экзамен.

– Мамочка… – простонала Лапа.

– Ему скажите спасибо, – Торчок кивнул на Удачника. – Он же хотел побыстрее. И привел вас сюда.

– Ты говори, да не заговаривайся. – Новый проводник метнул на того тяжелый взгляд. – Ты сам не предупредил, что поблизости есть такая угроза.

– Я думал, ты сталкер, – язвительно заметил Торчок. – Было бы обидно говорить очевидное.

– Что-то я не понимаю. – Удачник опустил автомат. – Это наезд?

– Это правда. Ты же не будешь отрицать очевидное.

– Так… – на лице «философа» задергалась жилка. – Я дам тебе три секунды, чтобы извиниться.

Малец наблюдал за этой сценой с отвисшей челюстью. Удачник вел себя так впервые. Как и Торчок. И это было странно – резкая смена привычного поведения, по сути, без особого повода.

– С чего мне извиняться перед самовлюбленным уродом? – раздельно произнес Торчок.

– Что ты сказал?!

– Ребята, вы что? – ахнула Лапа.

В следующую секунду Удачник с Торчком уже катались по истлевшим костям, с яростью пытаясь задушить друг друга.

– Перестаньте! – крикнул Малец. – Вы что, спятили?!

Дерущиеся не слушали. Более того, Ржавый с Пузырем азартно наблюдали за происходящим, подначивая товарищей:

– Руку, руку ему заламывай!

– Пасть ему порви!

– Под дых его!

– В солнечное сплетение! Коленом!

– По почкам его! Еще! Еще!

Торчок неожиданно оказался сильнее Удачника, своей жилистостью напоминая хищное насекомое, вроде богомола. Он вцепился в соперника железной хваткой, вдавив в землю животом вниз, и теперь оттягивал «философу» голову назад, с явным намерением сломать шейные позвонки.

Истошно завизжал молчавший до этого Клещ:

– Убей! Убей! Убей!

Голова Краба болталась у него на плече – уже совершенно безжизненная и иссохшая. Эта тварь словно выползла из фильма ужасов – самое время для такого персонажа.

Малец застыл от ужаса – настолько дикой была картина, настолько близка была фатальная неизбежность.

И вдруг все кончилось. Торчок резко оттолкнул от себя Удачника, быстро отполз в сторону. Новый проводник, хрипя и массируя шею, попятился в противоположную сторону, привалившись к песочнице. Оба таращились друг на друга, не понимая, что произошло между ними.

– Вот черт… – недоуменно протянул Ржавый. – Что это было?

– Какое-то помутнение сознания, – пробормотал Пузырь. – Я сам не понимаю, как это возможно. Я тоже не мог себя контролировать.