Места здесь тихие

Однако такое утро выдалось, умытое росой, славное и свежее, так приветливо зеленела листва леса, так ласково голубело безоблачное небо, так радостно пели разные птички, такие морды симпатичные были у местных котов, что геройствовать не хотелось. А хотелось, до упора провалявшись на прохладной простыне, а потом позевывая, выйти на крыльцо в исподнем и крикнуть холопов.

Нет в мире совершенства. Поэтому приходится просто встать, пофыркать с наслаждением под струей хлоркой не пахнущей воды, изобразить бритье (неохота воду греть, а в кране только ледяная). И, напялив свежую рубашку под легкий пиджак, со значительным видом отправляться откушать.

Дело обстояло следующим образом.

Вот уже третий день как господа полковники реализовывали выездную проверку на турбазе «Шужкопа». Кругом тишь, благодать, природа, чистейший воздух и машин не слыхать.

— Как обидно и досадно, — переживал Станислав, — вот я телятина. Надо бы легенду посимпатичнее, отдыхающие, скажем, любители рыбалки… я вкруг озера-то прошелся, Лева, там вода аж кипит всяким— разным, чуть не осетрами.

— Мечтай больше, а еще взрослый мальчик, — укорил Лев Иванович. — И под каким соусом ты, отдыхающий, потребовал бы те же документы?

Станислав лишь плечами пожал:

— Ни под каким. Попросил бы, она и дала. И не пикнула бы ничего.

Директор, она же хозяйка базы — та самая милая девушка, к которой вломился Крячко в поисках телефона, — звалась Екатерина Алексеевна Тихая. Она оказалась персоной, о которой наверняка грезят все проверяющие: даже не заметила, что на бумагах, на основании которых ее приехали «ревизовать», стоят столичные — не областные — печати, что удостоверения у господ проверяющих никакого отношения к налоговой не имеют. Она вообще массу всего оставила без внимания и лишь с детской доверчивостью ужаснулась: «Как же вы будете из гостиницы сюда кататься — не дело, тут как раз для вас есть отличный рыбацкий домик, и как раз на двоих, если пожелаете…»

Разумеется, они пожелали. Кто ж откажется от домика-шалаша на самом берегу озера? Соседей никого, единственный домик, кажущийся жилым, — это обиталище оператора рыбалки по ту сторону озера, который, по объяснению Кати, отъехал в ближайшее рыбхозяйство «подкупить малька для зарыбления».

Сам дом, выделенный «проверяющим», — хороший, подремонтированный, мебели, правда, минимум, и вместо кроватей — раскладушки, зато со свежим бельем. И гнилью, несмотря на почтенный возраст, не пахнет. Именно в таких вигвамах в полтора этажа ранее принято было останавливаться веселыми компаниями, отмечая окончание сессии, или просто набраться в кругу друзей. Домиков было около десятка по озерному берегу, но отремонтированы были лишь три, остальные пребывали в состоянии плачевном, хотя было видно, что тут стараются по мере сил и возможностей предотвратить их полное разрушение.

Катя, как бы извиняясь, объясняла, что «по чуть-чуть восстанавливаем, своими руками, пока не все получается, по мере того как появляются средства». Она и слышать не захотела, чтобы дорогие гости сами готовили, — «и не думайте, приходите на обед ко мне во флигель».

Место, к слову, оказалось не таким-то пустынным.

За последние три дня трижды наезжали некие гражданки на автомобилях различного достоинства и пафосности. Катя куда-то их провожала, чем-то они занимались и возвращались пусть и вымотанными до последней степени и грязными, но невредимыми и целыми. Контрольное число, по утверждению Станислава, сходилось с точностью, и все как одна горели каким-то тихим восторгом да светились познаниями.

— Походы по ближнему Приморенью и дальнему Приадью, — черновато шутил он. — Надо же так с жиру беситься, а на вид вроде не дуры.

Лев Иванович благодушно посоветовал не вязаться:

— Прекращай, ей тоже чем-то жить надо. Подумай лучше, как нам на подольше тут подвиснуть. Повод иссякает.

Изображать исследование трудно, поскольку Катя Тихая, как на грех, была зарегистрирована как индивидуальный предприниматель, иными словами — вот неудача, — бумаг особо у нее и не было. Бережно хранились лишь те, что подтверждали факт уплаты земельного налога и права на недвижимость.

— Можно по-быстрому сменить легенду, — предложил Крячко, — отрекомендуемся комиссией по рыболовству или, скажем, по охране культурных ценностей. Она и не заметит. Или вот, основная деятельность у нее заявлена экскурсионная, так что можно, случись чего, подцепить на то, почему она вон какие-то тренинги проводит…

Гуров не выдержал, хмыкнул:

— Гений конспирации! А вот вернется кто-то с головой — тот же оператор рыбалки, и ты ему то же прокидывать станешь? Вызовут полицию для выдворения самозванцев.

— Пусть только попробуют.

Лев Иванович задумчиво рассматривал залитую солнцем полянку, на которой очередные прибывшие, расстелив молельные коврики, завязывались в рунические узлы, практикуя то ли праноедение, то ли зарядку энергией солнца, то ли создание мира по Калевале.

Глава 24

Этнографический уклон был вполне извинительным.