Читаем Места полностью

1v| o2643 Всю ночь он беспробудно пьет                Под утро же стуча зубами                Он видит демонов помет                Над собой                И собственное прозябанье                Он видит                Сверло алмазное берет                Просверливает в сердце дырку                И все, что дорого — кладет                Туда                Уходит, на ноге лишь бирку                Оставляет1v| o2644 Где кошка кошке глаз не выклюет                Там множество иных проблем                Сефирических —                Как из обрывков смерти выклеить                Среди снегов                Тропинку в город Вифлеем                Прерывающуюся беспрерывно                И как по признаку трехзначному                Оповещающему                Пройдя это за пядью пядь                Разъезды конные казачие                Минуя, возвращаться вспять                В Россию, естественно1v| o2645 В немецком старом городке                В глубинке                Среди готических построек                В безумно жаркий летний день                Домой, в тенистый сад пробраться                И вздохнуть                И черной строгой униформы                Снять сапоги и китель потный                В саду на стул плетеный бросить                И вымолвить:                О, Господи, сколько работы!                Скорей бы осень                И в отпуск1v| o2646 Я помню, на уроке пенья                Не балуя взаимный слух                Мы походили на скрипение                Уключин, испускавших дух                Но ежедневно, еженощно                От школы к школе в высотах                Перелетая, в дивный мощный                Выстраивался всем на страх                А иным на радость и восторг                Встречный гимн1v| o2647 Зенон земную черепаху                Успокаивает:                Спокойно! я как пятью пять                Не дам ему тебя догнать                Хоть стой, хоть пяться, или праху                Хоть                Уподобься! —                Да как же, вот он нас вдвоем —                Плачет черепаха —                Сейчас… — Так это он в своем                Неистинном измерении                А в моем и твоем                Ему ни за что нас не догнать1v| o2648 Две крапивоньки взросли                На асфальте под окошком                Прибежали злые кошки                Зубы черные, и злы                Сами-то                Съесть хотят                А первая крапивонька —                Это буду я                А вторая крапивонька —                Это будешь ты                А у нас тоже — коготочки                Не дадимся этим злючкам                Кошачевидным1v| o2649 Два старых гомосексуалиста                Спокойно жили, содержали                Кафе                В Амстердаме                Прошли два русские туриста                И так их громко осмеяли —                Дикость какая!                Гомосексуалистам амстердамским давно уже, наверное,                                                                  не доводилось встречаться                с таким и такими —                За страну обидно                Нашу1v| o2650 Ленин Троцкому сказал:                Ты бы сбежал на вокзал                Да и местечко заказал! —                А он и сбегал на вокзал                Да местечко и заказал                А Сталин строго наказал                Троцкого:                Зачем бегал на вокзал                И местечко заказал                В неведомое                Зачем?                А?                Политика есть искусство реального                А мне Ленин сказал! —                Не знаю никакого Ленина!<p>Стратификации</p><p>1995</p>Предуведомление

Страсть всеобщей стратификации окружающего мира сопровождает человечество с первых же его культурных вздохов. Она обретает вид мифологии, ритуалов, социальных и военных иерархий, научных и квазинаучных теорий, а также всяческих шутовских, игровых и детских табелей о рангах. Собственно, наибольшей чистоты и всеобщности в этом отношении в наше время достиг рынок с его денежным эквивалентом. В свете этого понятны побудительные причины моих слабых попыток в разрозненных областях, но в неложном направлении.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги