Местное самоуправление Нижегородской области №3/1996 год

Об истоках «Уранового проекта» написано и сказано немало. Безусловно, один из самых интересных документов — воспоминания академика А. Д. Сахарова. В частности, в них есть и упоминание о двух молодых капитанах — Забабахине и Негине, которые в конце сороковых годов появились на «Объекте» (так назывался в те годы Арзамас‑16). Ну что же, Андрей Дмитриевич не упоминает, что оба капитана впоследствии стали генералами, академиками, Героями. Забабахин возглавил Уральский ядерный центр, он многие годы был руководителем Челябинска‑70, и по его идеям создано самое современное ядерное оружие.

Среди атомщиков весьма популярна была присказка: «Сначала мы обхаритонили американцев, а потом их забабахали!» Юмор физиков всегда точен: академик Ю. Б. Харитон был и остается пионером в создании атомного оружия, а Е. И. Забабахин и его ученики создавали и создают новейшие типы вооружений. Впрочем, делают они это параллельно со своими коллегами из Арзамаса‑16, в первых рядах которых мы по праву называем еще одного капитана, а ныне академика и генерала Евгения Аркадьевича Негина. Он был здесь и директором центра, и главным конструктором, занимал и другие высокие должности, но неизменно вот уже почти полвека он оставался «правой рукой» Юлия Борисовича Харитона.

Мы знакомы с Негиным очень много лет, надеюсь, у нас сложились добрые, дружеские отношения. Единственное, что нас разделяет — это страсть к грибной охоте. Уже несколько лет я пытаюсь выведать у Негина его заветные грибные места, пару раз почти его уговорил, но в последний момент он все-таки сохранял свою тайну — ведь у каждого арзамасца есть свои любимые места в окружающих центр лесах, и они их тщательно хранят от сторонних…

А если серьезно, то несколько раз в разные годы у нас были беседы с Евгением Аркадьевичем Негиным. Одна из них вошла в мою книгу «Ядерный век. Бомба», но другие остались в записной книжке. В канун юбилея Арзамаса‑16 я не мог не вспомнить о них…

— Итак, как это началось и какую роль в Вашей жизни играет ядерное оружие?

— Для меня, по существу, это — цель жизни. С 1949 года я был в Арзамасе‑16 постоянно, безвыездно, безвылазно… «Арзамас‑16» — это я понимаю более широко, а не только как точку на карте. В это понятие входят и полигоны — Семипалатинский и на Новой Земле. Вот так, между тремя точками, и прошла жизнь — вся она связана с разработкой ядерного оружия. И, создавая его, я всегда был уверен, что применять его не надо. Если кто-то во мне видит кровопийцу или пытается меня таким представить, то это неправда, потому что мы и создавали такое оружие с единственной целью, чтобы его нельзя было применить.

Я видел очень многое, руководил, пожалуй, более чем половиной всех ядерных испытаний в стране, видел взрывы от 50 тонн до 50 мегатонн, видел, как стираются в порошок дома, видел пораженных взрывом животных, видел, как они умирали — все это страшно и тяжело, поэтому у меня всего одна мечта: люди не должны этого увидеть!

— Вы осознавали это и тем не менее работали над бомбой?!

— Когда создается первый заряд, первая бомба — это одно. Ясно, что американцы делали атомное оружие, чтобы применить его против фашистов или японцев. Так началась трагедия Хиросимы и Нагасаки. Но если создаешь второй заряд для того, чтобы уравновесить силы противника, то ощущение совсем иное. Хотя, честно говоря, иногда мне казалось, что мы можем применить его первыми. По сути, ядерное оружие — это оружие первого удара, а всякие там ответные удары — какая-то филантропия…

Надо понимать (повторяю, я именно так и думал!), что первым ударом нас могут разнести так, что нечем будет ответить и некому будет отвечать. А если учитывать, что оба государства — США и СССР — обладают десятками тысяч боеприпасов, то получается по 10 штук на каждый приличный районный центр, на каждый крупный завод. Можно сжечь всю страну целиком, а следовательно, и весь земной шар. Что же касается радиоактивных выпадений, следов и всего прочего, так их будет столько, что даже рыбы задохнутся…

— Тогда зачем они и мы создавали это оружие?

— За обе стороны отвечать не могу. Мы — для установления паритета, некоего равенства. Создавали параллельно, значит, и уничтожать оружие надо вместе. На каждый данный момент должен быть динамичный текущий паритет. У них сто штук осталось, и у нас сто штук. У них уничтожают последнюю, и у нас тоже. Тогда не будет страшно. Но при этом нужно внимательно следить, чтобы где-то еще ядерное оружие не появилось.

— Термин «паритет» весьма странен, не так ли?