Место для радуги

— Это ты себя спроси, почему, — ответил я. — Только что я увидел себя твоими глазами. Ты меня считаешь чуть ли не дьяволом!

Ольга лукаво улыбнулась.

— А какой ты?

— Не такой, каким ты меня видишь, — уверенно ответил я. — Во мне нет тех качеств, которые ты мне приписываешь.

После этих слов Ольга долго присматривалась ко мне.

— Ты и есть дьявол… — промолвила она с ноткой сомнения, глядя в мои глаза и пытаясь разглядеть в них дьявола.

Но в них было только недоумение по поводу услышанного. Так «ласково» она меня ещё не называла. Я был расстроен, что ничего другого она не разглядела, но промолчал. Мое молчаливое недоумение заставило её засомневаться в сказанном.

— Или… не ты? — задумчиво спросила она, пристально вглядываясь в меня.

Мне стало забавно наблюдать, как она пытается разобраться сама в себе. Я улыбнулся, и она сочла мою улыбку за проявление «лукавости».

— Да ты! — воскликнула Ольга.

Я опять сделал серьезное лицо, и она вновь засомневалась.

— Обрати внимание, — сказал я, — буквально за одну минуту ты несколько раз переменила решение, хотя я не произнес ни слова. На самом деле ты просто хочешь видеть меня таким.

Ольга задумалась и надолго погрузилась в себя. В её глазах промелькнуло осознание того, что может быть её взгляды и убеждения действительно ошибочны, но она тут же отогнала от себя эту мысль. Гордость мешала признать ей свою неправоту в отношении меня.

— А какой меня видишь ты? — спросила она.

Я внимательно посмотрел ей в глаза и мне стало её очень жалко, потому что я увидел то, чего раньше никогда не замечал.

— Я вижу, что глубоко внутри тебя, под семью замками, заперта маленькая беззащитная девочка — твоя душа, — ответил я. — Она очень чистая и красивая, но в тебе есть кое-кто, что убивает её — это твоя маска. Ты находишься в полном подчинении у неё…

В глазах Ольги появилась печаль. Мои слова били в цель.

— Ты с малых лет так хотела казаться сильной и независимой, — продолжил я, — что одела на себя эту маску «красной королевы», которая управляет тобой и рушит всё в нашей семье.

Ольга опустила глаза. Сегодня она услышала ту правду, в которой боялась признаться даже самой себе. В обычном состоянии мои слова были бы восприняты как ересь или нравоучения и вызвали бы поток оскорблений. Но сегодня был вечер откровений без масок — красная королева была усыплена действием ЛСД.

— Эту беззащитную девочку слишком долго били и унижали, — с грустью ответила Ольга. — Поэтому она умерла, а вместо неё появилась, как ты называешь, «красная королева».

— Девочка проснется, когда ты победишь свою темную «сущность», — ответил я. — Всё это время я пытаюсь освободить тебя от неё, но ты почему-то мне противишься и считаешь меня врагом, хотя это не так. Враг — не я, враг — твоя красная королева…

Это был единственный спокойный вечер без всплесков эмоций за все последние месяцы наших отношений. В какой-то момент над детской кроваткой появилась головка малыша и его сияющие радостью глазки встретились с нашими притихшими взглядами.

— Боже мой, — прошептала Ольга. — Он всё понимает.

— Конечно, я тебе это всегда говорил, — ответил я. — Он умнее нас с тобой вместе взятых пока мы ему не замусорили мозг.

Видя нашу гармонию, Данечка улыбался нам из своей кроватки и просился к нам, выражая всем комочком своего существа радость и любовь к маме с папой. Мы смотрели на него и из наших глаз текли слезы счастья. В тот момент мне хотелось, чтобы такая идиллия была в нашей семье всегда и в любом состоянии, а не только под ЛСД.

К сожалению, уже на следующее утро душа Ольги — её маленькая беззащитная девочка, была снова съедена красной королевой. Ольга проснулась в плохом настроении и утро началось с ругани. Больше всего меня удивляло, как она может возвращаться в свое привычное «амплуа» после той идиллии, которую испытывала буквально несколько часов назад. Мне было непонятно, почему её темная сторона настолько сильно довлеет над ней, что она даже не пробует побороть её, чтобы сохранить эту идиллию в обычном состоянии. Но разговаривать было уже бесполезно — по её недовольным взглядам было понятно, что «посюсюкались и хватит», — от приема ЛСД в ней ничего не изменилось, а значит, лучше молчать.

Все дни напролет я проводил за компьютером. Мне нужно было во что бы то ни стало запустить проект, на который я возлагал все свои надежды. Ольга больше не могла вывести меня из равновесия и выбить из рабочего графика. Как только она не пыталась это сделать, я работал, стиснув в зубах свою трубочку и не обращая внимания ни на что, кроме малыша. Конечно, это была совсем не та жизнь, о которой я мечтал, — я отчетливо это понимал. Осознание этого наполняло меня тоской по всему, что не сбылось. В общем и целом, жизнь с Ольгой походила на кошмар — вечная ругань и постоянная нехватка денег. Это было похоже на сценарий какого-то плохого фильма, в котором режиссер очень хотел поглумиться над моим героем.