Место для жизни

Андрей Михайлович был предупрежден, что Фунтик – беспредельщик даже среди хакеров, но ему становилось плохо, когда он смотрел, как тот устанавливает в свою программу чужие разработки.

– Это ребята из Питера делали, до ума не довели, бросили на полпути.

Ввожу Бабу Ягу с параметрами самолета-разведчика, и Змея Горыныча, с параметрами стратегического бомбардировщика. Герой может взять волшебные туфли, летающие по технологии «стеллс», и ни в чем себе не отказывать.

– Зачем столько всего, не понимаю, – дивился Михайлович.

– Отвлечение внимания. Обычный трюк. Пока они будут гадать, какой маньяк этот винегрет сотворил, мы потихоньку к ним подлезем, и все их файлы попотрошим. Установим связь с их компьютерами, понимаешь?

Андрей посмотрел на беспредельщика более уважительно. Установка программ «заднего входа» в чужие компьютерные сети приравнивается как минимум к шпионажу. Фунтику было явно наплевать на возможные последствия.

Андрей вышел на кухню, и занялся хозяйством, чтобы унять невесть откуда появившуюся дрожь в руках. Он отнес на площадку ведро, забитое пустыми пивными банками, вернулся, вскипятил чай, и нарезал гору бутербродов с сыром и ветчиной. Он осторожно поставил все это перед безмятежным Фунтиком. Тот сразу схватил самый большой бутерброд, хлебнул чайку, и начал бешено работать челюстями.

Андрей прикидывал, является ли он организатором, или лишь соучастником.

– Тебе не страшно? – спросил он гения.

– Не-а. Я пофигист, – Компьютерный гений одновременно жевал и долбил пальцами по клавиатуре, – Вот ты действительно смелый. Мне-то что, у меня справка из дурдома. А если поймают тебя – точно в тюрягу засадят!

Андрей остолбенел. Только теперь он начал понимать, во что ввязался.

– Концы рубить как будем? – выдавил наконец он.

– Рубить не будем. Концов не будет. Будем мочить гадов до полного уничтожения.

– Это как?

– Терминация. Уничтожим все, вплоть до железа!

– «Мы красные кавалеристы и про нас»… – запел Фунтик, бешено долбя по клавиатуре.

…

Андрей Михайлович медленно оседал по стенке.

Глава 35 Быстрицкий встречается с китайцами.

Турнир на приз японского посла уже подходил к завершению, когда на нем объявились Быстрицкий со своим другом Цуреном. Старый бурят даже не взглянул на огромный зал, занятый сотней сосредоточенно думающих игроков, а сразу отправился в малый, где тусовка вылетевших из турнира заливала свое поражение добрым потоком хмельного. Там он сразу заметил пожилого китайского господина.

– Знакомьтесь, это господин Тун!

– Игорь Быстрицкий, очень приятно.

– Пожалуйста, присаживайтесь! – за спиной Туна выросли из-под земли два молодых китайца, сносно говорящих по-русски.

– Чай, пиво?

– Спасибо, пока не хочу, – отказался академик, – давайте сперва побеседуем. Это и есть китайские шашки? – он с некоторым недоверием зачерпнул из чаши несколько увесистых, приятно холодящих руку камней.

– Мы называем эту игру Вэй Ци.

– Вероятно, есть какие-то важные философские принципы, хотелось бы сначала познакомится с ними, лучше понять сущность игры. Может быть, господин Тун порекомендует какой-нибудь способ?

– Вы смотрите в самую суть, сразу видно ум ученого. Конечно, такой принцип есть. Постарайтесь глядеть на камни, как на часть самого себя. Устраните деление на наблюдателя и наблюдаемого. Тогда Вы получите шанс слиться с реальностью. А теперь рассмотрим несколько менее общих примеров.

Тун Чжао поставил на свою сторону обе чаши с черными и белыми камнями, начал выкладывать на доске первую композицию…

… Быстрицкий смотрел на расчерченную под прямым углом доску для го, и пытался понять, что говорит ему хитрый азиат. Формально китаец объяснял правила игры, демонстрируя на доске разные ситуации в расстановке черных и белых камней. Но беседа имела несколько уровней. Быстрицкий был более, чем уверен, что объяснения китайца относительно большого неструктурированного пространства относятся к России, а большого структурированного – Китая. Значит, Япония – структурированное маленькое пространство – подумал академик, а вслух произнес:

– Выходит, что с точки зрения го, большое неструктурированное пространство является ничейным, и его следует делить?

– Совершенно верно, – подтвердил китаец, – однако, в ваших словах я улавливаю мешающие делу эмоции. Следует, нужно, хочется – это все слова, связанные с внутренней оценкой человека. Реальность не нуждается в субъективной оценке. Нужно чистое, зеркальное отражение объекта, иначе эмоции внесут обязательные искажения, и наша реакция не будет адекватна объективной реальности. Это приведет к большому поражению!