Место для жизни

Мачус был пожизненным президентом Сан-Муэрты, имел свою армию и неплохой морской флот. Он был своим в доску парнем, посылал из Сан-Муэрты целые караваны алкоголя и наркотиков, сильно сбивая цены в Новом Орлеане. На его банановых плантациях работали тысячи крестьян – потомки смешанных браков индейцев с испанскими переселенцами.

Конгресс быстро утвердил миллионный «банановый кредит», и мой друг Мачус предоставил американской компании «Банан лтд» право на монопольную торговлю с Соединенными Штатами. Кредит был сроком на год, но Мачус Пинго растратил все деньги буквально за месяц. Как он тогда погулял! Пинго вихрем промчался по борделям Нового Орлеана, Гаваны и Майами. Когда он вернулся в Сан-Муэрту, деньги в стране кончились. Мои друзья – сенаторы тут же дали ему новый кредит, на этот раз в два миллиона долларов. Тут у Пинго как раз начались проблемы со здоровьем, и он отправился лечиться в хорошую европейскую клинику, расположенную в горах Швейцарии. За время его отсутствия в стране произошла революция, и повстанцы выбрали новым президентом Долореса Трабахо.

Трабахо отказался возвращать нам кредиты, но сотня канонерских лодок, появившихся в один прекрасный день у побережья Сан-Муэрте, изменила его точку зрения.

Ты спросишь, а как я вернул свои деньги? Очень просто. Когда Мачус Пинго вновь появился в Соединенных Штатах, ему припомнили старые дела с наркотиками и ромом, и все его денежки конфисковали. Фактически, мы получили все свои деньги назад, а Сан-Муэрте до сих пор шлет нам бананы в счет долга! На этих бананах я сделал себе огромное состояние! Конгресс, кстати, раз в год подкидывает в Сан-Муэрте небольшие кредиты для погашения долгов по процентам, теперь они должны нам около семи миллиардов. Уж и не знаю, когда они теперь расплатятся!

– А что стало с Пинго потом? – попросил рассказать Хаггард.

– Это не имеет значения, судьба этой малозначительной личности удивительно скучна и неинтересна, – Сэм прокашлялся, давая понять, что праздный разговор закончен. Он посмотрел Мэтью прямо в глаза, и твердо произнес:

– К сожалению, дорогой Хаггард, я не смог пристроить Ваши деньги в банк!

– Как это понимать?! – возмутился Хаггард.

– Ситуация изменилась. Конгресс стал чертовски подозрительным. Все говорят о каких-то грязных деньгах, незаконном отмывании, вновь ищут врагов, каких-то коммунистов. Пока шум не уляжется, предлагаю вам выгодную сделку. На эти два миллиона я продам Вам пять килограммов черного лотоса, на черном рынке он идет по тысяче долларов за грамм!

– Только не черный лотос! – взмолился Хаггард, увидев, как Сэм раскрывает перед его лицом чемодан с тщательно упакованными свертками черного порошка.

– Спокойно, Хаггард, попробуйте это, Вам понравится, Вам просто необходимо попробовать, – приговаривал Сэм, запихивая ему в рот черные кристаллы. Хаггард почувствовал, что задыхается, мускулистые руки Сэма, украшенные наколками, запихивали ему в рот все новые и новые дозы проклятого порошка. Мэтью уперся, рванул майку Сэма, он отчетливо запомнил рисунок и надпись «Блэк драгон», но ничего не помогало, его руки были скручены, и толстые пальцы упрямо засовывали ему в рот таблетку за таблеткой …

… Толстые пальцы Ломакина запихнули в рот Хаггарда резиновый расширитель, и ужасный скрежет зубов наконец прекратился. Американец закусил толстую резину, начал глубоко и ровно дышать, его глаза стали закрываться в спокойной дремоте – похоже, что инъекции подействовали.

– Все, успокоился ваш Мэтью, – радостно сообщил Ломакин Екатерине, – да не волнуйтесь вы, обычная белая горячка! Сейчас мы поставим капельницу, прокапаем глюкозку, и к утру он будет у вас как огурчик!

…

Катерина с сомнением качала головой.

Глава 34 Хаггард побеждает алкоголизм. Фунтик запускает «Титанию».

Бывший американский шпион, бывший специалист по России, а ныне просто больной человек Мэтью Хаггард сполна познал все тяготы и невзгоды жизни в этой далекой северной стране. Он сумел избегнуть разоблачения русской контрразведкой, смог наладить контакты с самой загадочной и страшной в мире мафией, победил тяжелую болезнь, но был скошен безжалостным оружием массового поражения – водкой.

Он лежал, обколотый успокаивающими препаратами, и смотрел, как целебный раствор глюкозы капает в его вену по тонкой трубке из пластика. Он лежал, и не замечал течения времени, не в силах пошевелить рукой и даже повернуть голову. Иногда в его поле зрения вплывал откуда-то сверху жизнерадостный травматолог Ломакин, улыбался, и менял баночки с глюкозой, иногда появлялось заплаканное лицо Екатерины. Мэтью смотрел на эти знакомые лица, и блаженно молчал. Наконец теплая мягкая волна затопила измученное сознание, и Хаггард заснул.

Проснулся он от ужасной рези в низу живота – содержимое баночек с глюкозой плескалось в его мочевом пузыре, и требовало немедленного выхода наружу. С помощью Екатерины он добрел до туалета и, теряя последний контроль, опустился на унитаз. Пожурчав минуту-другую, он вновь принялся кемарить.