Место для жизни

– Ты не поверишь. Когда я остался один, я был очень несчастен. Поехал сюда. Какие тут женщины! Я был здесь самым крутым на двести километров в окружности. Ну, и оторвался. Потом построил дом, взял к себе Александру, женился. Куда я теперь уеду? На мне все село держится. Соседние села почти пустые стоят, а здесь хоть как-то живем. Народ разный. Бывшие зеки, беженцы, немного местных алкоголиков. Заставляю работать. Осенью картошку отвезу – муку, консервы закупаю. Натурой плачу, иначе все пропьют. Лен тут растет. Коров держим. Колхозный коровник считай мой. Я ж тут один несудимый. Раньше нас двое было. Прежний председатель очень жадный был. Поехал с деньгами в Москву, в каком-то казино его и грохнули. Так что колхоз – это теперь тоже я. Карьер тут глиняный есть, кирпич делаем. В прошлом году карпов стал разводить, мороки с ними полно. Главное, людей не хватает.

В этот момент Сато проснулся, схватил кота под мышку, как портфель, и заявил что ему необходимо прогуляться по окрестностям. Иван пытался его удержать, но Сато был неумолим:

– Иду смотреть коров и лошадей!

– Лошадей здесь нет! – на всякий случай предупредил Николай.

– Хитрые русские! Успели всех коней увести в лес! – Сато засмеялся и погрозил хозяину пальцем, споткнулся, и как-то боком пошел искать выход, приговаривая:

– Всех пегих, и всех черных, и минна сирой, и недзумииро, чайро я уми-ва!

– Что с ним? – поинтересовался хозяин дома.

– Мы вчера с местными мухоморовой настойки дерябнули, – признался Иван, – крыша едва не съехала.

– Вот сволочи! – возмутился Блинов, – сколько с ними не борюсь, они опять за старое! Каждый год человек по пять травятся, так все равно с грибами экспериментируют. А сколько паленой водкой отравилось! Оружие массового поражения! Тут только при мне коренное население вдвое сократилось, и ничем это не остановить! Мне кажется, что у них самих никакой воли к жизни нет. Работать не умеют и не хотят. Только воруют и пьют. В этой деревне работают только приезжие.

… Ближе к вечеру в голове Ивана окончательно прояснилось, и фантастические видения сменились сонным равнодушием. Николай предложил прогуляться вокруг дома, они выбрались наружу и закурили, стоя на выложенном цветной плиткой дворе. Пятнистый пес носился вокруг огромными скачками. Николай затянулся, присел на корточки:

– Прости, майор, но я вам не помощник.

– О чем ты говоришь? – не понял Иван.

– Не смогу я. Семья не пустит. Люди. Земля. Не подумай, что я боюсь.

– О чем ты, не могу понять.

– О том. Ты думаешь, Сато меня ради подарка разыскивал? Плохо ты азиатов знаешь. Нужен я им.

– Кому им?

– Японцам. Что-то им грозит. Боец им нужен из русских. Для чего – не знаю.

– Понятно. Сато уже знает о твоем отказе?

– Конечно. Он сразу все понял. Другой бы плюнул на все, и уехал. А ему нельзя лицо терять. Вежливость.

Блинов затушил окурок о чугунный фонарь, стоящий в центре двора, закинул в ящик для мусора. Солнце закатилось за горизонт, и небо осветила огромная багряная полоса.

– Майор, а может, ты?

– Что я?

– Попросись вместо меня. Ты нормальный мужик, справишься.

– С чем? – Иван поплотнее запахнулся в ватник.

– Кабы знать. Я думаю, для охраны. Киллер вряд ли им нужен. Ко мне они с этим бы не пошли.

Внезапно из расположенного у ворот сарайчика раздался хриплый крик.

– Что это? – забеспокоился Иван.

– Не поверишь. Павлинов себе завел, не знал, что они так орут. Держу в сарае. Собака их гоняет – загляденье. Так что, поможешь Сато вместо меня?

– Я бы не прочь, да как тебе сказать, долго не протяну на автономии.

– Денег, что ль нет?

– Ага.

Блинов рассмеялся, хлопнул Ивана по плечу:

– Не обижай. Денег дам. Мафия бессмертна, а русская и подавно!

Закончишь с делами, приезжай ко мне. Кирпичный завод надо восстанавливать, молокозавод строить, дорогу до райцентра вести.

– А кто на молокозаводе работать будет? Твои алкоголики?

Блинов покачал головой.

– У меня беженцы живут с Кавказа, мусульмане. Вообще не пьют. У них документов нет, я их от милиции отмазал. Сыр варят, я продаю. Без них моим коровкам давно бы каюк пришел. Люди есть, земля есть, власть сюда не лезет – живем. Денег хватает. Кстати, вот тебе на расходы, Москва деньгу любит.

Иван пытается осмыслить, имеет ли он право брать такую толстую пачку:

– Погоди, куда мне столько?

– Бери, бери, – убеждал Блинов, – это наши деньги, русские. У Сато не бери, ты все-таки офицер.

От реки медленно подошел Ёшинака:

– Курим? Беседуем?

– Беседуем, Сато-сан, – ответил Копылов, – Николай просит меня тебе помочь.

– Судьба, – произнес Сато, – я и сам об этом думал.

– Что нужно делать?

– К началу мая быть в Москве. Потребуется прикрыть очень серьезных людей.

Вечер. Деревня погружается во тьму. Тьма приходит со стороны леса, подкрадывается по зарослям вдоль реки, заползает на улицы и в дома. Николай спускается в подвал, заводит там генератор. Вспыхивают яркие фонари во дворе, прожекторы освещают периметр забора. Тьма отсечена, остановлена на границе владений князя, но она не побеждена, она затаилась и ждет своего часа. Гости вновь сидят в зале, освещенном свечами, да мерцающим пламенем камина.