Место для жизни

Катерина накинула на плечи Мэтью спортивный костюм, и вывела его из отделения на грязный больничный двор. Она усадила своего друга в такси, и машина рванула подальше от казенного дома, где странные законы регулировали взаимоотношения тех, кто мог умереть, с теми, кто мог их спасти, и с теми, кто мог заработать на этом деньги.

– Руку тебе зачем загипсовали? – начала расспрашивать Хаггарда Екатерина.

– Не знаю, мне кажется, что это ошибка. Я ведь ночью поступил, наверное, меня с кем-нибудь перепутали, – пошутил Хаггард.

– Доктор сказал – в гипс, значит – в гипс! – засмеялась Екатерина. Ничего, дома я тебя от этого освобожу.

– Спасибо, – пробормотал Хаггард, и медленно сложился пополам – желудок вновь прошила страшная боль.

… Хаггард наглотался своих таблеток, но выглядел по-прежнему довольно хреново. Несмотря на просьбы и уговоры Екатерины, он отказывался есть кашу, пить кисель, и даже отвар из трав. Екатерина смотрела на его заострившееся бледное лицо, и не знала, чем помочь своему мужику. Наконец, отчасти желая сбросить напряжение, отчасти в поисках помощи, отчасти желая сорвать гнев на придурках, доведших до больницы ее Матвея, она позвонила в офис Евангелического Общества. Трубку взял оказавшийся у телефона Синицын.

– Всемирное Общество Евангелических Технологий, – привычно представился он.

Напротив Игоря сидел Котеев, по выражению лица приятеля силившийся понять, о чем идет разговор. Сначала лицо Синицына ничего не выражало, потом он покраснел, его брови и глаза поползли на лоб, а рот приоткрылся. Затем его лицо выразило тревогу и озабоченность, а глаза погрустнели. Котеев понял, что на его друга взвалили трудное задание.

– Случилось что?

– Да, наш шеф от язвы загибается, – поделился Синицын.

– И давно?

– Третий день не встает, в больницу ехать отказывается.

Котеев взглянул на часы, резко встал, потянул за собой Синицына:

– Закрывай офис, поехали. Завтра твой начальник будет как новенький.

Игорь и Сергей закупили пару килограмм меда, грецкие и кедровые орехи, мумие, и еще с десяток ингредиентов, необходимых для приготовления «лекарства бессмертия». Пока Синицын колол и очищал орехи, Котеев разводил в теплой воде мумие, и пытался вспомнить точное соотношение частей рецепта. Как всегда, он помнил только приблизительный состав.

– Ничего, сойдет и так, – решил он, смешивая цветочный и горный алтайский мед, мумие, и маточное молочко пчел.

Синицын добавил в смесь полкило очищенных орехов, и с интересом наблюдал, как его друг отмеряет капли розового масла.

– А Хаггард от этого не загнется? – с сомнением в голосе поинтересовался он.

– Если аллергии на мед нет, не загнется, – успокоил его Сергей, растворяя в дагестанском коньяке кусочки прополиса. Мутный раствор прополиса тоже последовал в общую смесь. По кухне разнесся густой аромат спирта, меда, и горных трав.

– А это что? – сомнением в голосе спросил Синицын, разглядывая желто-коричневую крупчатую массу.

– Цветочная пыльца, – Котеев легкой рукой бросил горсточку воздушного сыпучего порошка, – готово, включай комбайн!

Кухонный комбайн напрягся, и начал натужно работать лопастями. Смесь стала однородной, вспенилась, превратилась в тягучую непрозрачную массу.

– Готово! – с торжеством в голосе констатировал Котеев, – Большая пропись лекарства бессмертия, модификация Сергея Котеева! Готовь банку, поехали к Хаггарду!

…

Первый месяц лета подходил к концу. После трех недель жаркой погоды налетел невесть откуда взявшийся арктический ветер, принес с собой холодные дожди, и воспоминания о прошедшей зиме. Савабэ-сэнсэй почему-то перестал появляться в зале, Ёшинака теперь выглядел особенно озабоченным, и тренировался спустя рукава.