Место для жизни

Ёшинака крутанулся на коленях, подхватил ногу, и довольно резко нажал на колено и стопу. Паренек мгновенно развернулся и лег на живот. Сато закончил болевым приемом, положив правую стопу противника под его же левый коленный сустав, и осторожно надавив сверху на согнутую ногу.

После этого он показал освобождения от захватов двумя противниками…

Тренировка в “Школе молодого спецназовца” закончилась в этот день раньше обычного. Ученики ушли. В зале остались только Сато и Копылов.

Сато спокойно сидел на деревянном полу, погрузившись в медитацию. Иван подошел и сел напротив него. Помолчали.

– Раньше японцы нас другому учили, – промолвил наконец Иван.

– Раньше вы были другими, – откликнулся Ёшинака.

– Да, – согласился Копылов, – сдаем. Со стороны, небось, плохо выглядим?

– Просто хреново.

– В чем дело, не могу понять. Если бы знал, что нужно уничтожить…

– В этом дело. Уничтожение – это как кусать свой собственный хвост.

– А я десантник. Я только уничтожать и умею.

Сато наклонил голову.

– Нет, постой! Ты не молчи. Ты, блин, все знаешь, у вас там все уже было, а мы сейчас вымираем миллионами!

Сато поднял голову:

– Хочешь ответ? Давай!

С таким сильным противником Сато еще не встречался никогда. Первый удар Копылов нанес, еще сидя на коленях. Это положение было для Ёшинаки более естественным, он легко применил отработанный прием.

Падая, Иван схватил запястье Ёшинаки, потянул его за собой. Японец вскочил, обвернул свою кисть вокруг запястья русского, надавил двумя руками, прижал. Копылов ушел с болевого, перекатился по полу, встал, развернулся.

Начался каскад коротких ударов руками. Ёшинака перемещался, контролируя дистанцию вытянутой левой рукой. Иван схватился за нее, провалился, едва успел отпустить:

– Так, это понятно. А если так?

Пошли мощные таранные удары. Сато уходил с линии атаки, легко толкал в напряженное плечо. Русский закручивался.

– Ага, и это ясно. А когда вот так?

Удары ногами Сато легко парировал со средней дистанции, особенно не убегая, но и не приближаясь чересчур близко к железным рукам. Иван бил уже без азарта, понимая, что ноги не его “коронка”. Слегка устав, он перешел к простой и рациональной боксерской работе:

– А что ты на это скажешь?

Техника бокса была для Сато самой неудобной. Он поставил обе руки на верхнем уровне, отстраняя серии ударов. Примерившись к перемещениям Копылова, он начал останавливать его атаки упором ноги в бедро, живот, колено. Копылов начал злиться, он не успевал координировать боксерские наработки руками с контролем ног, скорость его движений резко уменьшилась.

– Ты хотел знать, – напомнил Ёшинака.

– Давай! – Копылов пошел вперед, забыв о технике, приемах, и планах. В голове крутилось:

– Только бы достать!

Больше маневра, больше отвлекающих движений, меньше законченности, уязвимой завершенности…

Иван почувствовал второе дыхание. Мышцы вновь стали упругими, движения преобразовались в пластику дикой кошки, скорость сказочно возросла. Сато еле успевал отталкивать, контролировать, держать свое биополе. Иван уже не лез наобум, а плавно втекал, накатывался, теснил защищающегося японца.

Тот уступал, но держался крепко, ошибок не спускал. Едва Иван “зарывался”, тот легко толкал, или грозил взять на болевой. Похоже, что японцу это начинало нравиться:

– Уже ближе. Скоро поймешь!

Выдох, вдох, волна силы проходит от ног до кончиков пальцев, цепляется за запястье партнера. Вдох, выдох, защита. Новая атакующая волна, энергия наполняет все тело, переходит в руку противника, возвращается…

Теперь японец теснит, его энергия проходит по рукам, через ноги уходит в землю.

Пошло лучше. Атака, защита, энергия ходит туда-сюда в коллективном едином биополе.

– Стой, я все понял!

Ёшинака улыбается.

Иван беззлобно злится:

– Нет, я так не могу. Я же мужик! Это только с бабой такое можно!

Ёшинака смеется:

– Ты знаешь, я тоже драться не люблю.

Но вернемся на время в Южный Китай, где в храме Лазоревых Облаков встретились два старых друга. Один из них, настоятель храма, сменивший мирское имя Сунь Цзинь на монашеское Фу Мин, что значит Счастливый Свет, провел посетителей в свои покои.

Его друг Ван Шен шел в сопровождении своей жены и старого наставника, почтенного господина Туна.

– Что-то ты сильно изменился, – проговорил Ван, указывая на ритуальную одежду своего друга.

– Тебя смущает моя ряса настоятеля? – Фу Мин сбросил с себя свое фиолетовое одеяние, и остался в линялых джинсах и белой хлопковой футболке.

– Почему ты выбрал себе это имя? – поинтересовался Ван Шен.

– Поверьте мне, я серьезно подошел к этой проблеме. От правильного выбора имени зависит многое, – начал рассказывать Фу Мин. Он включил пластиковый чайник, быстро насыпал заварку в пять чашек, прикрыл их крышечками.

– Будет кто-то еще? – поинтересовался господин Тун.

– Конечно, сяншен! Как мог бы я поставить на стол четыре прибора2 ! – поклонился настоятель.

– Так кто же будет пятым? – поинтересовалась жена Вана.