Место, где падают деревья

Наван каждое утро начинал с похода к окну, за которым висел градусник. Этот утренний ритуал он соблюдал неукоснительно: поход к градуснику, чтение метеосводки со спутника, чашка кофе, «завтрак» с женой, обмен улыбками через стекло саркофага, а потом уже — проверка датчиков, обход наблюдательных модулей, программирование громоздких атомных роботов, строящих ледяные туннели к ближайшей колонии живых камней, всё сильнее засыпаемой мягким и липким снегом. Исель трудилась дома, систематизируя данные.

Сначала упали ниже нуля ночные температуры. Но утром солнце быстро нагоняло градусы, и снег начинал таять. (Исель и Наван называли звезду Кайкго солнцем, это тоже была жёлтая, приветливая звезда.)

Наконец ноль установился твёрдо. Просмотрев утренний прогноз погоды, Наван улыбнулся и даже сподобился добавить в кофе ложечку коньяка.

— Мы сможем прогуляться вместе! — сказал он торжественно.

Исель так и замерла с улыбкой на губах. Она ждала и боялась этого дня: слишком давно они были разделены.

Конечно, Наван мог бы иногда входить в саркофаг, одевшись потеплее, но кто сумел бы починить сложнейший агрегат, случись с ним чего от перепадов температуры?

На Исель были лёгкая шубка и термообувь, чтобы возможное тепло не пробралось к телу. Наван же был одет в куртку и тёплые ботинки с совершенно противоположной целью. Однако он вновь мог обнимать жену и держать её за руку, пусть эта рука и пряталась в перчатке.

Утренние исследования были переложены на плечи автоматов — Наван не мог насмотреться на лицо Исель. Оно было так близко: он смотрел ей в глаза всего лишь через плотный тяжёлый воздух Кайкго и мельтешение падающего снега.

Рука об руку они дошли до колонии живых камней. Сначала по долине к ней вела промятая роботами тропинка, а там, где начинался лес, был построен уже ледяной туннель, чтобы с дальнейшим похолоданием людям было удобнее вести исследования у самых каменных «корней».

У камней и в самом деле имелись некие весьма условные корни. Летом у основания каменной колонии постоянно конденсировалась жидкость из азотистых соединений и силикатов, кишащая местными бактериями. Она глубоко пропитывала лесную подстилку, но не уходила в землю, а загустевала со временем, напоминая сначала густой клейстер, а потом полусхватившийся клей. Наван ещё не выяснил, что происходит с этими «корнями» зимой, судя по всему, это были именно некие запасы биологических веществ.

Вышло солнце, и супруги спрятались от него в туннель — Наван боялся, что Исель может получить ожоги. Он с удовольствием провёл её под снегом к самым камням, показывая и рассказывая.

У подножия каменной колонии он установил основной наблюдательный пункт, оборудованный датчиками тепла, движения, камерами. Именно таким пунктам и не удавалось ещё переживать зиму Кайкго.

Самые крупные камни колонии были с небольшое здание, самые маленькие — не больше Исель. Округлые, похожие на огромные яйца, они торчали прямо из толстой лесной подстилки. Роботам пришлось потрудиться, чтобы очистить вокруг камней достаточное для исследований Навана пространство и сформировать туннель в упавших деревьях. Летом колонию окружал плотный лес, превратившийся осенью в бурелом.

Туннель был ещё весьма далёк от идеала — то тут, то там обваливалась «крыша», ветви торчали из стен как попало, но Наван, пробираясь в снегу и в мешанине изломанных деревьев, даже насвистывал от удовольствия. Изучение каменного леса в чаще леса настоящего — чем не работа для настоящего мужчины?

Исель шла с осторожностью. С непривычки она быстро устала. Ей хотелось опуститься на снег, такой приятный, мягкий, тёплый. Она отметила и этот факт. Сняла теплоизолирующую перчатку и прикоснулась голой рукой. Исследование собственной болезни очень помогало ей сохранять желание жить и работать. Она вела не только дневник исследований, но и дневник собственных реакций.

— Ну вот и моя выносная лаборатория! — выдохнул наконец Наван.

Он тоже слегка запарился, но больше от волнения.

Супруги оказались в обширной пещере у подножия большого камня и двух малых. Там у Навана стояли датчики, запустившие щупы глубоко в землю, ещё совсем тёплую. Снулых насекомых, которых всегда было много вокруг каменных колоний, Наван аккуратно смёл в кучку, чтобы не мешали.

Исель с осторожностью поднесла к каменному боку руку в перчатке.

— А что? — спросила она через полминуты. — Разве камни и раньше обладали такой вот упругой структурой?

— Почему — упругой? — удивился Наван.

Он похлопал по каменному боку, снял перчатку, провёл пальцами по чуть влажной холодной поверхности.

— Нужно бы взять пробы… — сказал он с сомнением.

Но первый же соскоб даже без учёта параметров, просто на глаз, уже подтверждал выводы Исель.

Наван нахмурился. Ему не нравилось теперь всё. Слишком долго земля под камнями сохраняла тепло, слишком быстро остывали сами камни… И вдруг ещё это неожиданное изменение структуры… В прошлом сезоне аппараты не зафиксировали ничего подобного. Хотя, возможно, пробы камней и не делались, нужно полистать отчёты…