Место, где падают деревья

Он посмотрел на Исель: она держала в ладонях снег, нежно-белый, как и её лицо. Наван понял, что за долгие два года тело его отвыкло от объятий, но сейчас он не может… Не в силах больше ждать!

Наван шагнул к Исель, подхватил её на руки и прижал к себе, стараясь не дышать на любимое лицо. Его дыхание тоже могло обжечь её. На глазах у него выступили слёзы, но Исель прижалась к его груди и не видела их. Сама она больше не умела плакать.

— Что ты думаешь обо всём этом? — спросил Наван, когда они с женой возвращались к модулю.

— Я думаю… — Она остановилась, взяла его за руки — перчатки к перчаткам, поднялась на цыпочки и заглянула в глаза. — Я думаю: мой муж на пороге великого открытия! Я думаю… — Исель лукаво улыбнулась. — У меня — великий муж!

«И он разгадает не только загадки Кайкго, — подумал Наван. — Он найдёт и лекарство от ретровируса. У него есть кровь Исель и 33 года зимы на Кайкго. И никто здесь не сможет ему помешать поставить самый смелый эксперимент, если он будет нужен. Да хоть бы и на самом себе…»

Мегью, мяукая, выбежала навстречу.

В модуле было уютно. Его пространство свободно трансформировалось, можно было смонтировать любое количество блоков для отдыха и работы. Сейчас зона отдыха была развёрнута всего одна. Почти весь модуль, даже места, предназначенные для жилой зоны, были перенастроены Наваном под лабораторию. Только в углу жался небольшой пузырь, где хранилась всякая всячина. Этакая холодная кладовка.

Исель из-за стекла саркофага смотрела, как руки Навана порхают, задавая параметры работы машинам. Но даже она не смогла бы сказать точно, чем именно он занят: так много отделов электронной библиотеки, блоков измерений и анализа были задействованы. Наван думал сразу во многих направлениях, так он был устроен.

Исель же вела наиболее точную и размеренную часть работы. Фиксировала и разносила по библиотекам данные анализа атмосферы, грунта, живых созданий Кайкго. А ещё она вела дневник собственных реакций и состояний. Наван с большим одобрением отнёсся к её работе по «исследованию вируса изнутри», и Исель старалась, как прилежная школьница. Сегодня ей предстояло внести запись про «тёплый снег».

Квантовый компьютер встретил её урчанием. Пока Наван, раздав машинам задания, готовил ужин, Исель повисла над «пюпитром» — специальной рамкой, которая сканировала её голос, мимику, движения рук, температуру тела, чтобы максимально достоверно перевести в машинные символы.

— Я сегодня впервые после начала болезни гуляла по снегу! — начала диктовать она.

Компьютер тут же отметил её возбуждение.

Основательно промёрзший Наван разогревал консервированный борщ и одновременно листал старые отчёты, раскатав монитор на полстены. Изменения в камнях насторожили его. Ничего подобного он не замечал за 11 лет исследований.

И всё-таки он косился и на другой монитор, где компьютер просчитывал гипотезы по ретровирусу, поразившему Исель.

Наван не говорил даже Исель, что основные его исследования совсем не те, о которых он с такой горячностью заявил Всеобщему комитету космобиологии. Только здесь, на Кайкго, было достаточно тихое место для нерегламентированного и требовавшего массы специальных разрешений изучения ретровируса. Вряд ли ему дали бы заняться этим на Марсе. Кайкго сгубила Исель, она же должна была и спасти её.

Мегью уже два раза подходила к пустой миске, потом демонстративно заскреблась у дверей… Но Наван и этого не заметил. Тогда кошка в два прыжка взлетела на стол, уселась прямо перед дверцей контейнера для разогрева, откуда биоинженер планировал доставать свою порцию борща. Он уже протянул руку, всё ещё бегая глазами по строчкам… и наткнулся на мягкую шубку Мегью!

Наван вскрикнул, кошка возмущённо шарахнулась и спрыгнула на аппарат Бюела, на дисплее которого неделя за неделей самописцы вычерчивали линию температуры грунта в районе каменной колонии № 1.

Строчка замигала и оборвалась.

— Мегью! — взвыл Наван.

Исель не могла не услышать крик Навана. Она с сожалением отошла от пюпитра, шагнула к прозрачной стене, разделяющей их миры, и не сразу сообразила, что же случилось.

Мегью? Она не смогла бы свалить тяжёлый аппарат. Всё было на привычных местах, вот только Наван махал руками и апеллировал к… кошке.

— Ты — безмозглое существо! — свирепствовал он.

Слово «безмозглый» в лексиконе Навана было самым страшным ругательством.

Исель уже хотела было спросить, а что случилось? И тут заметила, что температурная кривая погасла.

Она бросилась к компьютеру — может быть, экран неисправен, а прибор продолжает работать? Но и в записях библиотеки мониторинга строчка коварно обрывалась. Это было очень скверно. Именно сегодня появились первые изменения в жизни колонии камней, и вдруг — такая неудача.

Исель посмотрела, как машет руками Наван. Что-то ещё было не так…

— Борщ! — крикнула она. — У тебя выкипает борщ!

Наван распахнул дверцу, схватил незащищёнными пальцами край тарелки и едва не уронил её.

Мегью с возмущённым мявом забилась под единственный диван. Она решила, что Наван хотел бросить свой невкусный борщ именно в неё.