Место, где живут Боги

Дальний палаточный городок, расположенный в низине дороги, в выстланной сухостоем проплешине, с первого взгляда кажется пустым и заброшенным. Нет здесь ни торговцев, втюхивающих туристам разнообразный шлак, ни костров, с пьяными выкриками и драками. Только дымящие отводы буржуек, торчащие из брезентовых покатых крыш. Напоминание о том, что это место все еще живо.

Стим, Химик, Кислинка и Захар стоят рядом с Андреем на краю размытой дороги. По правую сторону от них, за покосившимся бетонным ограждением, чернеет водонапорная башня. Смешанный лес, в котором наряду с соснами растут березы и кустарники, полукругом обнимает палатки и с тыла упирается в ограду водозаборной станции.

– Я насчитал двадцать одну палатку, - подает голос Стим. – Не густо.

- Самые отчаянные, - говорит Кислинка и рукой зачесывает упавшие на глаза волосы. – А там, где отчаянье, там и безумие.

Химик смотрит на него и нервно улыбается.

- Опять кого-то цитируешь? А вот это…- он простирает руки и словно бы держит поляну с палатками на ладонях, - оно того стоит?

- Что именно? – отзывается Андрей.

- Ну… нам ведь не по пути, какого черта он оставил стволы здесь?

- Значит, так было безопасней. Идем.

Андрей первым скользит вниз по размытой дождями тропинке.

Когда в последний раз он виделся с Крабом, тот вызвал его из палатки на разговор тет-а-тет. На улице вечерело, снова поливал дождь, и они стояли в капюшонах. Краб курил, пряча сигарету в ладони, и с хитрым прищуром смотрел на Андрея из-под упавшего на глаза болоньевого канта.

- Любишь ты все усложнять, - усмехнулся тогда Андрей, подразумевая излишнюю таинственность переговоров.

На что Краб посоветовал не доверять даже самому себе.

- В этих местах, - сказал он, - все выворачивается наизнанку. Запомни мои слова.

Андрей запомнил. Как и то, где им придется забирать оружие.

- Когда будешь в этих палатках – осмотрись, - бросив сигарету под ноги, сказал Краб. – Это место тебе многое расскажет.

Он развернулся и зашагал прочь.

- О чем расскажет?! – крикнул ему в спину Андрей.

- Да обо всем, - развернувшись, ответил Краб. – О том, зачем ты здесь.

И вот сейчас, за сутки до опасного похода в изъеденный аномалиями Новосибирск, Андрей идет по пружинящей сухой траве вглубь серого палаточного городка. Хмуро глядит на неприветливо опущенные брезентовые пологи, давит ботинками дрожащее в лужах небо и думает о словах Краба. В отличие от остальных из команды, Андрей не считает его меркантильным подонком, охочим до любого заработка, а видит в нем человека, умеющего мыслить и любить.

Друзья идут за Андреем, опасливо озираясь. Это место вызывает у них неприятный тревожный зуд, им кажется, будто они шагают по вымершему городку, полному привидений. Из палаток несутся приглушенные людские голоса, вперемешку с шипением древних радиол, ловящих УКВ-волны, отовсюду пахнет полевой кухней, а кое-где, в зазорах брезентовых шторок, возникают любопытные глаза местных обитателей. Больше всех нервничает Химик, перед прогулкой искуривший огромную папиросу. В его расширенных зрачках отражается враждебно-ощетинившийся мир, и капли пота, не смотря на прохладу, сбегают по худому лицу, серебром путаясь в рыжей бороде.

Андрей проводит друзей к крайним палаткам городка, стоящим на границе с потемневшим лесом, и останавливается, разглядывая опущенные пологи. На одном, в углу, замечает метку в виде креста, намалеванную белым мелком, и улыбается, радуясь тому, что Краб сдержал слово.

Андрей стучит по туго натянутому тенту палатки, сотрясая ее всю, будто она сделана из желе.

– Мне нужен Митяй! - говорит он громко. - Я от Краба.

- Зайди один, - доносится хриплый голос из палатки и тонет в мокром, булькающем кашле.

- Пойдешь один? – спрашивает Стим.

Андрей кивает и рукой отодвигает брезентовую створку в сторону.

- Прикройся чем-нибудь, - напутствует его Кислинка, ладонью показывая, что нужно зажать рот и нос. – Нехороший у этого товарища кашель.

- Окей, - кивает Андрей и, пригнувшись, заходит в палатку.

Внутри царят полумрак и сырость. Единственный источник света – допотопная керосинка - тускло светит с крюка под потолком. Ее грязный, закоптелый свет вытачивает из темноты, будто из камня, четырехногую чугунную буржуйку, кучи вещей на придавленных к земле раскладушках, сборный столик с кухонной утварью. И высокий, некогда цветастый шезлонг, в котором, развалившись, сидит хозяин палатки – грузный, небритый мужчина с отекшим лицом и раздутой, похожей на гофру, шеей. Он держит в пухлых пальцах носовой платок, заляпанный темными кляксами, и молча смотрит на Андрея опухшими глазами.

- Я за оружием, - говорит Андрей, стараясь не приближаться к человеку.

- Ты Андрей?

- Да.

- Я Митяй, - мужчина даже не пытается подать руки – знает, что ее не пожмут. – Пять калашей, патроны и холодная мелочь. Так?

- Все верно.

- У меня рак, - вдруг говорит Митяй. – Рак не заразен, не бойся.

- Что с оружием? – торопит его Андрей. Ему хочется поскорее выбраться на свежий воздух.