Место, которое мы называем домом

Однако это изображение не было символическим. Как материал Сета появился в виде спонтанно возникшего образа, когда Роберте писала свои стихи, так и здесь произошло другое появление: «Согласно Сету, сознание Уильяма Джеймса «связалось по сети» с Роберте. Любопытно, что на самом деле Роберте вовсе не привлекала идея исследовать труды Джеймса — как те, которые принесли ему известность в земной жизни, так и те, которые он создал, уже пребывая в невидимых сферах. Но между Роберте и Джеймс как между духовными исследователями было много общего. Глобальные вопросы Роберте о природе реальности, жизни после смерти, о душе и так далее исходили из нее как радиосигналы. Благодаря своей психической чувствительности, она смогла настроиться на душу Джеймса, который во время своей жизни столь же страстно задавал те же самые вопросы. Сет изложил собственные взгляды относительно встречи Уильяма Джеймса и Джейн Роберте:

«Зачастую у тебя возникают великие сомнения, на которые ты реагируешь. У тебя есть свои причины, которые побуждают тебя искать ответы. Делая это, ты часто меняешь свою принадлежность к чему-либо. Условно говоря, через Рубурт [Роберте] ... Джеймс пытается решить оставшиеся незавершенными определенные задачи, которые Рубурт подхватывает, и с этой целью часть сознания Уильяма Джеймса сливается с сознанием Рубуртс... Хотя твои побуждения, желания, планы и цели являются исключительно твоими, они так же в своем роде принадлежат всему человечеству как виду... Они, так сказать, ниспосылаются тем, кто настроен на них. Ты передаешь их дальше. Джеймс в некоторой степени теперь просматривает свои оставшиеся без ответа вопросы через другое единственное в своем роде сознание [Роберте], чтобы видеть другую точку зрения... Стало быть, сознание Джеймса в некоторой степени отражается через сознание Роберте и излучает из себя другой склад ума, а, следовательно, формирует другое сочетание — то, которое доподлинно, и которое представляет новое творческое мировоззрение...»[110]

Роберте регулярно продолжала проводить сеансы Сета, и два года спустя Джеймс «постучался» в дверь ее психики, готовый диктовать ей свои взгляды. Однажды утром Роберте и Баттс завтракали и вдруг в ее уме целиком возник весь первый параграф «Посмертного журнала одного американского философа». Она быстро пошла к своей печатной машинке и начала печатать то, что стало первой и последней редакцией посмертного дневника Джеймса. Этот процесс ощущался как сотрудничество Роберте и Джеймса: их две вселенные встретились, и из этого единства Джеймс снова нашел свое выражение в материальном мире.

Считывания Эдгара Кейси указывали на то, что совершенное общение между потусторонним миром и теми, кто находится на земле, зиждется на готовности обеих сторон общаться. Как только Роберте согласилась с идеей записи воззрений Джеймса, между двумя мирами протянулся мост.

«В процессе получения этой рукописи выработался определенный алгоритм методов работы, — писала Роберте. — Большая часть текста была записана автоматическим письмом, а первая и заключительная части были сразу напечатаны на машинке. Значительная часть информации приходила ко мне совершенно неожиданно, например, когда я делала наброски или когда заканчивала свою ежедневную работу. В результате мои небольшие блокноты страница за страницей заполнялись текстом Джеймса, который я записывала любой первой попавшейся ручкой. Затем, на следующий день я перепечатывала этот материал, и часто в процессе этого Джеймс появлялся снова и начинал диктовать новый материал».[111]

Во время диктовки у Роберте создавалось впечатление , что по комнате расхаживает сам Джеймс, сложив руки и погрузившись в свои размышления. Она стала лучше понимать Джеймса и восхищаться им — его историческим «я» и его личным «я». Говорят, что порой Джеймс был целиком поглощен поиском доказательств существования жизни после смерти. Его комментарии, передаваемые через Роберте, указывали на то, что он нашел великое облегчение в продолжении своей жизни в мире ином. В ранних сеансах Джеймс говорил, что он пришел в этот мир, чтобы диктовать свои воззрения:

«...как человек занимавшийся психологией и религией как хобби и пытавшийся сформировать из того и другого единую философию, я чувствую себя в некотором смысле ответственным за то понимание, которое я, возможно, добавил к этим вопросам. Я нахожу в себе полную решимость пролить свет на такие вопросы, особенно поскольку теперь мое ощущение времени стало таким богатым...»[112]