Место, которое мы называем домом

«В мире, где я некогда с таким удовольствием занимал свое место, остается непризнанным тот факт, что умершие имеют некоторые права на свое существование, и ни один психолог не готовит людей к переходам души в те сферы, и никакое образование, полученное на земле, не может их подготовить к этому. Пребывая в меланхолии, я часто предчувствовал свою смерть и создавал в своем уме такие жуткие картины растворения и разложения, что факт смерти явил для меня практически невыразимое словами интеллектуальное и эмоциональное откровение, яркость которого настолько затмевала все другие события моей жизни, что моя смерть по сравнению с ними казалась главным достижением моей жизни. Однако это не всегда так, поскольку, если бы я понял естественные тенденции ума и последовал им, то позволил бы проявиться тем аспектам своего сердца и ума, которым чужды условности, и впустил бы в них большую свободу... Мой мир был радостным миром, который видел зарождение психологии, не осознавая того, что он до сих пор окутан пеленой старых религиозных убеждений и до сих пор полон застарелых предрассудков... Некогда [во время своей физической жизни] я был чересчур легковерным и чересчур требовательным, и поэтому мои эмоции и мой интеллект редко находили друзей, разделяющих мои взгляды, но чаще находили противников, готовых к битве... Освобожденный смертью от условностей и шаблонов мышления и убеждений, которые окружали меня, я обрел в смерти прозрение и понимание этого величайшего последствия...»[113]

Посмертный манускрипт Джеймса, написанный через Роберте, изучался Джеймсом Виндзором, д-ром философии, который долгое время исследовал и преподавал учения Джеймса. «Я абсолютно убежден в аутентичности этих писаний, — говорил Виндзор. «Джеймс тщательно исследовал религиозный мистицизм и спиритизм как для своего удовольствия, так и на научной основе. И он воистину как профессор передавал после своей смерти свои «взгляды из мира иного». Записи, сделанные через Роберте, должны исследоваться и применяться бок о бок с более ранним трудом Джеймса Varieties of Religious Experience («Многообразие религиозного опыта»). Эти духовные писания, на мой взгляд, стали завершением боле ранних трудов Джеймса».[114]

Уильям Джеймс во время своей совместной работы с Джейн Роберте ненамного отдалился в своем бытии от физического мира. По-видимому, Джеймс пребывал в астральных сферах, в которых он во многом продолжал оставаться человеком, жившим на земле в девятнадцатом столетии. Он осознавал земной план и свою прежнюю жизнь, но его восприятие того и другого изменилось. Он говорил, что, когда он сосредотачивает свое внимание на физическом мире, он видит его как «негатив фотографии». Он до сих пор продолжает свою деятельность и сохраняет интерес к изучению различных измерений сознания, но это изучение теперь стало всесторонним. Теперь, более не скованный трехмерной реальностью, он способен прочувствовать концепции, которые он столь скрупулезно изучал на земле. Джеймс смог описать мир и жизнь, которые он познал уже с точки зрения послесмертной формы существования. Он видел замысловатые подробности, касающиеся того, что каждая мысль, на самом деле, является вещью и что эти мысли, как говорил Эдгар Кейси, продолжают воздействовать на нас и на всю вселенную еще долго после нашей физической смерти:

«После физической смерти, говоря вашими словами, разделение между живыми и мертвыми не имеет большого значения... Скорее это не разделение, но ступени сознания, переходящие одна в другую... Мне трудно говорить о том, насколько изменилось мое ощущение времени. Я могу одновременно «видеть» присущие миру шаблоны мышления и эмоционального проявления, как вы могли бы видеть облака, если бы поднялись высоко над землей. Я точно так же могу «видеть» собственную жизнь во всей ее полноте, не только такой, какой я знал ее, но также и те аспекты, которые были мне неведомы. Я вижу, что я делал в своей жизни, и то, что мог бы еще в ней совершить, и я могу воспринимать энергию, которую я посылал во всех направления, сам того не сознавая. Это позволяет мне проследить свое влияние, увидеть тысячи, нет, миллионы людей, ощутивших на себе мое влияние, ибо каждый из нас оказывает влияние на нашу планету и на ее население в гораздо большем масштабе, чем мы это осознаем. Каждый контакт, будь то непосредственный или косвенный, излучается наружу и имеет свое значение, т.е. из жизни каждого человека исходят контактные линии, которые пересекаются на психическом уровне с контактными линиями других людей... Поэтому наблюдать после смерти отпечатки своего влияния — это, видимо, самое захватывающее из всех занятий... Возможно, самое интересное — то, что эти линии начинаются до рождения и продолжаются после него. И эти линии моей жизни пересекаются с линиями тех, кто сейчас жив, и воздействуют на них...»[115]