Место, названное зимой

Комнату ему отвели крошечную – втиснулась лишь кровать да умывальник у изголовья. Он умылся, выпил два стакана ледяной воды – Йёргенсены щедро угостили его солёным сыром и огурцами – и едва нашёл в себе силы, чтобы раздеться до рубашки и панталон, прежде чем рухнуть в постель. После того как он целый год проспал на кое-как сколоченных ящиках для яблок, она показалась ему роскошным ложем в отеле «Ритц».

Привыкнув к ранним вставаниям, он, как всегда, проснулся в пять утра, но, вспомнив, где находится, немного расслабился. Достав из кармана пиджака конверт с заработанными деньгами, он вынул оттуда записку Йёргенсена и прочитал:

Важнее всего – жильё. Даже важнее еды. Тебе нужна круглая палатка, лучше с заслонкой дымохода, и простая печь. Спички. Хороший нож. Сковорода (есть можешь прямо из неё). Не забывай заслонять дымоход перед сном, а то… (здесь он пару раз попытался без ошибок написать «задохнёшься», зачеркнул и вывел «помрёшь). Не возись с землянкой, если земля не особо каменистая. Выкопай подвал на случай шторма или пожара и чтобы хранить всё нужное, и построй дом из бруса, если денег хватит. Землянки – для крестьян, а ты в такой и месяца не протянешь.

В поезде Троелс обратил внимание Гарри на то, что местные землянки – новее, чем в Мус-Джо. Представлявшие собой обложенные четырёхугольниками дёрна деревянный каркас и, в лучшем случае, оконные рамы, эти выбеленные дома были более-менее тёплыми, если их проклеить бумагой. Они годились, чтобы защитить от ветра и снега, но, по словам Троелса, там шёл дождь, когда на улице уже кончился.

В ожидании своего компаньона Гарри сходил на почту, отправил Филлис открытку с буйволом и индейцами. Когда он вернулся, Троелс был в отличном незлобном настроении и сразу же сообщил, что ночь провёл у женщины.

– Блондинка, немка, мягкая, как пуховая перина, и очень любит свою работу!

Она пробудила в нём аппетит к кусочкам свинины и яичницы и, по всему судя, к делам тоже.

– Надо быстро переговорить с нашим приятелем, даже если придётся вытащить его из постели, – сказал он. – Такой дохляк мог и другим пообещать то же самое.

– А как быть… с его дамой сердца? Что, если он на ней женился?

– Он, конечно, дохляк и лентяй, но не полный идиот. Да, – Троелс повернулся к официанту, – ещё кофе. Ещё! Мы должны отвести его в земельный комитет, прежде чем он передумает, Гарри, и удостовериться, что сразу же за ним туда придёшь ты.

– Троелс.

– Гарри? – датчанин повернулся к нему и, допивая кофе, смерил выжидающим и вместе с тем озорным взглядом.

В обеденном зале было множество мужчин, шумно обсуждавших что-то. Гарри подумал – интересно, много ли здесь тех, кто собирается заняться тем же, чем и он, по сути, его соперников.

– Почему ты мне помогаешь? – спросил он.

– Потому что ты мне нравишься и я в тебя верю.

– Прости за бестактность, но… ты получишь с этого какую-то выгоду? Может быть, процент с продаж?

– Ах, процент? Его я получу у Варко, когда ты заплатишь ему за изгородь. Бо´льшая часть денег перейдёт мне.

– Вот как. – И всё же Гарри недоумевал: – Но если земля такая хорошая, почему ты не хочешь взять её себе?

– Я не фермер, Гарри. Я деловой человек. Да, да, спать под неописуемыми звёздами, охотиться на уток, скакать верхом по прериям – всё это прекрасно, своего рода приключение, но вот остальное: ставить изгороди, пахать день за днём эту чудовищную землю, смотреть, как растёт пшеница, смотреть, как её жрут жуки и суслики, как её бьёт дождь и сжигает огонь, – это не для меня. Зато я знаю, что земля, хорошая земля – отличное вложение средств. Когда пройдут три года и земля станет твоей – если ты не вышибешь себе мозги, не замёрзнешь насмерть в своей конуре и тебя не сожрут медведи, – если ты решишь, что это не твоё, можешь продать её мне. Как тебе такой вариант?

– Идёт.

Они пожали друг другу руки через маленький стол.

– Может, к тому времени я решу остепениться, – прибавил Троелс и рассмеялся над этой мыслью.