Место под солнцем

– Так что ты с ними особенно не церемонься, с Калашниковым и с его Маргошкой. – Лунек нежно поцеловал Катю в щеку. – И еще. Не суетись насчет всех этих бабских звонков, отравленных бомжей. Убийцу нашли, жизнь продолжается, дел у нас с тобой много. И ментов к этому не подключай, ладно? Зачем нам с тобой лишняя вонь? Они ведь с удовольствием воспользуются любой мелочью, чтобы влезть в наши дела. А это нам только настроение испортит. Мы в своем хозяйстве как-нибудь сами разберемся.

Он проводил ее до машины, еще раз поцеловал, чуть приобняв за талию – Лучший друг и партнер, любитель сказок Пушкина, знаток женской психологии, замечательный парень, вор в законе Валера Лунек. Ему удобно, что убийство Глеба никак не связано с бизнесом. Ему удобно, чтобы все в его империи осталось по-прежнему. Люди приходят и уходят, империя вора в законе должна стоять вечно.

Вишневый джип выехал из ворот. Катя сидела на заднем сиденье, смотрела в тупой подбритый затылок молчаливого Митяя. Интересно, сколько трупов на его счету? Глеб рассказывал, что этот Митяй может покалечить и даже убить одним ударом. Он проходил специальную выучку. Он не человек, а настоящая машина, предназначенная для уголовных разборок. Пару раз он спас Луньку жизнь.

Катя вдруг вспомнила какие-то смутные слухи, обрывки разговоров о торговле оружием и наркотиками, о причастности обаятельного Лунька к нескольким нашумевшим заказными убийствам, о его чеченских связях и о многом другом.

Раньше она могла себе позволить не прислушиваться, не задумываться. А сейчас лучше отдать отчет, с кем предстоит иметь дело. И не питать иллюзий. Если уж быть честной перед собой до конца, то вовсе не исключен вариант, что Луньку по каким-то непонятным причинам показалось удобным избавиться от Глеба. Для вора в законе человек перестает существовать, когда выходит из-под контроля. А Глеб в последнее время стал много пить и болтать. Не продумал ли Лунек заранее эту дьявольскую хитрую комбинацию? Не потому ли с такой легкостью согласился с официальной версией, будто Глеба убила Ольга Гуськова?

Катя спросила себя, а не проще ли ей тоже согласиться с этим, жить дальше? И вообще – откуда взялось в ней упрямое убеждение, будто убийца – вовсе не эта женщина? Катя ведь никогда ее не видела, ничего о ней не знает. Ну хорошо, Луньку такая версия кажется удобной. А следствие? Милиция? Они заинтересованы найти настоящего убийцу или нет? Им-то какой резон арестовывать невиновного человека?

Открыв сумочку, она обнаружила, что кассет там нет. Ну разумеется, Лунек оставил их у себя. Она забыла о них, еще бы не забыть, когда он сказал о завещании! И что теперь? Просить Митяя вернуться, забрать кассеты? Отдай их мне, Валера, я все-таки хочу дать послушать следователю Чернову. И сама попытаюсь искать настоящего убийцу. Смешно, в самом деле!

Глава 25

Сегодня у Маргоши не было съемок.

Они с Константином Ивановичем проснулись поздно, Маргоша долго не вылезала из ванной. Они планировали обязательно встретиться с Катей, днем ли, вечером – неважно. Как только появится дома, сразу намеревались к ней поехать. Надо ведь наконец обсудить деловые вопросы. Дело не терпит. Глеб уже похоронен, а жизнь продолжается. Нельзя же страдать вечно. Сейчас дорог не то что каждый день – каждый час. Надо быстро расставить все точки над "и".

Но оба Катины телефона не отвечали. Константин Иванович уже дважды наговорил на автоответчик ласково-тревожный текст, мол, где ты, Катенька, детка, ходишь с утра? Мы так волнуемся, нам надо встретиться поскорей. Но никакого ответа.

Должна же она наконец появиться дома! Маргоша плескалась в ванной, чистила перышки. В двенадцать часов дня раздался звонок. Константин Иванович думал, это наконец Катя, даже стукнул Маргоше в дверь, мол, вылезай скорее, сейчас поедем. Но это был генерал Уфимцев. Он сообщил Константину Ивановичу, что по подозрению в убийстве его сына арестована Гуськова Ольга Николаевна.

– Ты, Костя, как в воду глядел, – вздохнул генерал, – мои ребята еле отбиваются от журналистов… Константин Иванович пару раз видел эту странную, очень красивую женщину, очередную любовницу своего легкомысленного сына. Он знал, что Маргоша училась с ней в одном классе, что родители ее погибли в Афганистане.

В январе этого года, когда он вернулся из Лондона, Маргоша сообщила ему о новом увлечении Глеба.

– Мне жутко неловко, – призналась она, – получилось, что я вроде как сводница… Она рассказала про старый Новый год, про свою несчастную подружку, красавицу-сироту, переболевшую тяжелым гриппом.

– Он прямо голову потерял, – говорила она о Глебе, – сначала разозлился ужасно, не ждал меня увидеть на даче, а потом взглянул на Олю – и забыл обо всем. Даже на меня сердиться перестал. Ужасно неудобно перед Катей.