Место под солнцем (СИ)

- А теперь, - довольно сказал Амени, - перейдём к обсуждению кандидатур в новый Совет.

Глава 29

Такси, которое Клара взяла прямо у базельского вокзала, выехало из города и, добравшись до одного из пригородов, съехало с основной дороги и свернуло на боковую улочку, остановившись возле почтовых ящиков   — рядом с ними сейчас аккуратной кучкой стояли чёрные мусорные мешки. Клара, просидевшая всю дорогу тихонько и, кажется, даже не шевелясь, слегка вздрогнула и, открыв кошелёк, растерянно уставилась на него, пытаясь понять, почему там нет ничего, кроме нескольких монеток самого разного достоинства. Потом, чувствуя, что вот-вот заплачет, шмыгнула носом и, виновато попросив подождать, неловко выбралась из машины и побежала по узенькой дорожке ко второму из нескольких коттеджей в ряду. Толкнув привычно незапертую днём дверь, она изо всех сил закричала: «Папа!» - и, сев на пол прямо у двери, наконец разрыдалась.

По обитой кирпичного цвета ковром лестнице уже сбегал босой жилистый мужчина лет пятидесяти с густыми, слегка рыжеватыми волосами и резковатым, но приятным лицом. Всю его одежду составляли мягкие светлые брюки и тёмно-зелёная тенниска. Присев рядом с девушкой на корточки, он молча обнял её, и некоторое время сидел так, не шевелясь.

- Заплати, - наконец вспомнила Клара. – Я ещё и без денег… там такси…

- Надеюсь, это худшее, что произошло, - ответил её отец, вставая и помогая подняться и ей. – В гостиную или в комнату?

- Не знаю… в гостиную. Заплати, пожалуйста… неудобно…

- Конечно, - он, бережно поддерживая её за плечи, отвёл дочь в гостиную и, усадив на  большой кожаный чёрный диван, взял с одной из книжных полок несколько из валяющихся там некрупных купюр и пошёл расплатиться, свернув по дороге на кухню и включив чайник. Вернувшись, заварил мятный, судя по запаху, чай, и уже с ним подошёл к тихо всхлипывающей дочери. Поставив чашку на стол, обнял её, словно маленькую, и устроил у себя на коленях. Она обняла его за шею и некоторое время плакала так – и всё это время отец сидел молча, даже не пытаясь задавать какие бы то ни было вопросы.

- Ты тоже считаешь меня сумасшедшей? – наконец выговорила Клара, откинув голову и заглядывая в его тёмно-серые, почти что как у неё, глаза.

- Тоже? – переспросил он, слегка улыбнувшись с видимым облегчением. – Значит ли это, что нас как минимум двое?

- Вас больше… наверное, - она тоже попыталась улыбнуться. – А, ты же ничего и не знаешь…

- Пока что не знаю, - кивнул он, - но надеюсь узнать. Отчего ты так плакала?

- От всего… папа, - она села, пристально на него глядя. – Я тебе расскажу… но пожалуйста, пожалуйста, не говори мне, что я безумна! Или я правда, - она всхлипнула, - сойду с ума…

- Не буду, - пообещал он. – Рассказывай.

Клара помолчала, собираясь с мыслями. Идея рассказать всё отцу и сейчас представлялась ей совершенно безумной – но надо же было поговорить хоть с кем-то! Пусть он либо докажет ей, что всё, что случилось в последние дни – бред, либо объяснит это с точки зрения любимой своей логики. Никого ближе него в этом мире у Клары не было, и не потому, что он был единственным её родственником, а потому, что с самого детства она была самой что ни на есть настоящей «папиной дочкой».

…Он выслушал её без единого слова – и потом ещё молчал некоторое время. Потом встал, взял лейку, и бесконечно долго и тщательно поливал цветы – так долго, что даже Клара, отлично знавшая эту его манеру обдумывать непростые ответы, не вытерпела и наконец спросила:

- Ты мне не веришь?

- Ты видишь, родная, - неспешно ответил он, ставя пустую лейку на подоконник и оборачиваясь наконец к Кларе, - по сути, у меня два варианта. Насколько я это понимаю.

Клара заулыбалась, впервые за очень долгое время почувствовав некоторую уверенность. Отец тем временем подошёл к ней и, присев рядом, задумчиво почесал указательным и средним пальцами висок.

- Итак, - сказал он с виденным Кларой сотни, тысячи раз выражением, с которым обычно начинал любое объяснение: от выяснения причин банального дочкиного вранья о сделанных вовремя уроках до доказательства какой-нибудь мудрёной гипотезы в бесконечных разговорах с коллегами. – Мне остаётся либо поверить в то, что некие мистические сущности, называемые вампирами, действительно существуют и живут, прячась где-то под египетскими пирамидами, либо в то, что у моей дочери помутился рассудок. Ни одно из этих утверждений, насколько я понимаю, в целом недоказуемо – вернее, - он опять коснулся виска пальцами, - не так. Второе, бесспорно, и проверяемо, и доказуемо – но беда в том, что результат этой проверки, по сути, предопределён, а значит, на практике доказательством не является. Отсюда следует, - Клара  рассмеялась, вслушиваясь в его неспешную речь почти с наслаждением, - что они равно бездоказательны. Отсюда следует ещё один вывод: что мы неправильно формулируем вопрос изначально.

- Как это «неправильно»?

- Казалось бы, мы должны решить, что истинно: твой рассказ или твоё сумасшествие. Верно?

- Ну… вроде бы, - осторожно проговорила она, слишком хорошо зная это коварное «верно?».