Место под солнцем (СИ)

— Да. Почему ты не пойдешь к нему и не задашь все интересующие тебя вопросы? Уверен, он будет честен с тобой. — Не дождавшись ответа, Сезар продолжил: — Я расскажу, почему. Потому что твой брат никогда не был честен ни с тобой, ни с другими. Он воплощал в жизнь свои планы. Был готов идти по головам. Убивать лучших друзей. Без зазрения совести лгал в глаза самым близким. Деньги и власть — вот чего он хочет. Еще больше денег. Еще больше власти. Он говорит, что устал от такой жизни, и все верят, ведь судья Аднан — отличный актер. Мне жаль тебя, Умар. Ты всегда доверял брату. Доверие. Вот что губит лучших из нас.

Умар поднял пистолет, но Сезар оказался быстрее. Он выхватил из кармана брюк нож и ударил брата Аднана в шею. Тот успел отпрянуть, и лезвие, которое должно было перерезать сонную артерию, прошло чуть выше, рассекая кожу. Кровь хлынула на рубашку Умара. Сезар оттолкнул его, но соперник вцепился ему в волосы и увлек за собой. Нож отлетел в направлении стола, мужчины покатились по полу. Фуад вскочил, пытаясь сообразить, что делать.

— Пистолет! — крикнул ему Сезар, уворачиваясь от удара в лицо. — Давай его сюда!

Судорожно сглотнув, Фуад подошел и наклонился для того, чтобы подобрать оружие, выскользнувшее из пальцев Умара при падении, но тот намертво вцепился ему в руку.

— Убьешь меня — и подпишешь свой смертный приговор, — прошипел он. — Сдохнешь меньше чем через сутки. Вот тебе мое…

Воспользовавшись замешательством противника, Сезар схватил пистолет, вскочил на ноги и выстрелил Умару в лоб, а потом нажал на спусковой крючок еще раз, но оружие дало осечку.

— Господи, — пробормотал Фуад. — Господи. Все пропало.

— Идти сможешь?

— Не уверен.

— Я дам тебе кое-что. — Сезар подошел к столу и остановился, глядя на пустой пузырек из-под порошка. — Черт. Ладно. Оставлю тебя здесь. Все равно не уйдешь далеко. Соберись, мать твою! — Он отвесил Фуаду пощечину. — Кто ты, мужчина или сопливая сучка? Хватит скулить! Ты мечтал о власти, и ты ее получишь. Порой за власть нужно дорого платить.

— Умар ни о чем не знал. Его не следовало убивать. Теперь Аднан устроит…

Сезар убрал пистолет за ремень брюк и поправил пиджак, закрывая оружие.

— Аднана оставь мне. Но для начала я раз и навсегда решу вопрос с моим старым приятелем. Вернусь под утро. Выспись как следует. У нас много дел. Мы наведем в этом городе порядок. Новый порядок. Я — и ты. Будешь настоящим королем.

Глава шестнадцатая. Ливий. Прошлое

1962 год

Басра, Ирак

— Какого дьявола мы здесь делаем, а? Почему этими глупостями нужно заниматься лично? Мог бы послать кого-нибудь. Людей в Ираке у нас полно, и каждый с удовольствием прикончит Леона Кадара. За деньги или даром.

— В Европе говорят «хочешь, чтобы дело было сделано хорошо — сделай сам».

Ливий и Северин стояли возле загородного дома начальника тюрьмы, прислонившись к бетонной стене в отдалении от яркого света фонаря. Наручные часы показывали четверть десятого вечера. Обычно Леон Кадар возвращался между восемью и девятью. Варианта было два: либо его задержали дела, либо он пытался устроить личную жизнь и ужинал с дамой. Приятель Халифа, служивший в иракской полиции, нашел частного детектива, который не боялся копаться в грязном белье и умел держать рот на замке. Узнав детали заказа и получив свой гонорар — деньги вперед, все до последнего цента, пересчитаны трижды — неприметный мужчина с цепкими каре-зелеными глазами, способными найти несуществующую черную кошку в темной комнате, вежливо улыбнулся и сказал, что вернется через три дня. Такой расклад всех устраивал.

Фуад уехал в Швейцарию, решая связанные с последним делом финансовые вопросы. Эоланта настаивала на том, что хочет жить в квартире Ливия, но он отказался наотрез: комнатушка с ободранными стенами, грязными окнами и пыльными коврами, хозяин которой слишком много работал для того, чтобы наводить уют, вкусам подруге короля не соответствовала. После двадцатиминутного разговора на повышенных тонах, чуть было не переросшего в ссору, она согласилась поселиться в доме Змея. Сабрина, леди с европейским стилем в одежде и любовью к изысканным винам, была очарована Эолантой. Через десять минут после знакомства она усадила ее в свою машину и сказала, что они отправляются в город по «чисто женским делам». А потом, может быть, в Рим или в Париж.