Место под солнцем (СИ)

— Ладно, — продолжил Змей. — Можешь молчать, если угодно, только слушай. И можешь забыть то, что услышишь, но я должен это сказать. Я люблю тебя, Сабрина. Я всегда любил только тебя, и другие женщины мне не нужны. Если бы у меня был хотя бы один шанс из тысячи забыть прошлое и начать все с начала, я бы вцепился в него как в самое дорогое сокровище и заплатил любую цену. Я вижу тебя во сне почти каждую ночь. Думаю о том, какое платье ты бы надела на нашу свадьбу. Из каких цветов ты собрала бы свой букет. И когда-нибудь у нас появились бы дети. Обязательно появились бы. Наша любовь победила бы все. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была моей, но я не могу лишать тебя права на счастье. Если ты нашла его с другим, то так тому и быть. Наверное, это судьба. Та судьба, которую ни один из нас не в силах изменить. Когда-то она свела наши пути, и я благодарен тебе за каждую минуту, проведенную рядом. Мы не были идеальной парой, и к черту идеальность, она существует только в книгах. Часть моего сердца навсегда останется с тобой, и я не жалею об этом. Просто… береги себя, а? Это все, о чем я прошу. Если у меня есть право о чем-то тебя просить.

Тишина в трубке сменилась короткими гудками, и Северин вернул ее на рычаг. С минуту он смотрел на телефонный аппарат, а потом направился к входной двери.

— Угостишь сигареткой? — раздалось со стороны лестницы.

Тара спустилась по ступеням и подошла к нему.

— Чемоданы готовы? — спросил Змей, пытаясь собраться с мыслями.

— У меня один чемодан, небольшой. Я много лет мотаюсь по свету, лишнее с собой не вожу. — Она потрепала его по плечу. — Все в порядке? Кому звонил?

— Да так, приятелю.

— С которым вы были идеальной парой?

— Подслушивать нехорошо, миледи.

— Я не специально. Знаешь, что? Почему ты просто не придешь к ней? Прирежь ее хахаля, одень ей на голову мешок и отвези в какое-нибудь романтичное место. И не отпускай до тех пор, пока она не согласится выйти за тебя замуж.

— Вы ее не знаете. С ней такое не сработает. Она хочет, чтобы мужчина ползал на коленях и задаривал подарками.

— На коленях ты уже ползаешь. — Тара кивнула на телефон. — Ладно, бог с тобой. Так как насчет сигаретки?

Северин открыл дверь, пропуская женщину вперед.

— Вы вроде не курите.

— Мне надо успокоить нервы. Куда мы поедем? Ладно, не хочу знать.

— Никто никуда не едет. Отойди от нее, Змей.

Голос Ливия, раздавшийся со стороны оливковых деревьев, подействовал на Северина как внезапная пощечина. Пачка сигарет выскользнула из пальцев и упала на крыльцо.

— Быстро вы. Как успехи? Я был уверен, что… эй, в чем дело?

Оказавшись в свете фонаря, Халиф поднял пистолет.

— Я сказал, отойди от нее. Жди внутри, Тара. Пусть Фарид запрет дверь. И черный вход тоже.

— Что происходит, Ливий? — вновь заговорил Северин.

— Брось оружие на землю и подними руки.

— На мне нет оружия. Ты рехнулся? Объясниться не хочешь, а?

— А я решил было, что ты захочешь объясниться. Насир мертв. Валентин мертв. Динар, скорее всего, присоединился к ним. Фуад пропал. Остался только ты. Я почти свел данные задачи воедино, но для полноты картины не хватает нескольких деталей.

Тара застыла на месте, переводя остекленевший от ужаса взгляд с одного мужчины на другого.

— Отправляйся в дом! — крикнул ей Ливий.

— Женщины должны уехать, Халиф, — сказал Змей. — Ты не хуже меня знаешь, что их не стоит вмешивать в эти игры.

— Ты тоже предал меня, Северин? Фуаду пообещали королевство. А что пообещали тебе? Не женщину, это точно. Деньги? Он купил тебя за чемодан зеленых бумажек? Сколько стоит верность Северина Назари, чей отец жил и погиб, как настоящий мужик?

— Что ты несешь? Ради тебя я отдам все, что имею, начиная от денег и заканчивая жизнью. Я совался под пули, спасая твою шкуру, а ты говоришь о предательстве?

Ливий взвел курок и поднял пистолет чуть выше.

— С тех пор, как я вышел из тюрьмы, никто не сказал мне ни слова правды. Только ложь. Я слышу ее от своих друзей, от своих подчиненных, от Умара и от Аднана. И знаешь, что? Не думаю, что правда сделает меня счастливее. Я смогу хотя бы иногда говорить себе: все было не так уж и плохо. Мне приснился дурной сон. Кошмар, который рассеялся, когда взошло солнце. На самом деле меня никто не предавал. Я придумал эту историю. Она слишком чудовищна, чтобы оказаться правдой. Порой тихий голосок внутри будет твердить, что я все заслужил, но я смогу заглушить его — достаточно пары стаканов виски или щепотки какого-нибудь порошка. Я снова встану на ноги и начну новую жизнь. Буду учиться отличать хороших парней от плохих и десять раз думать перед тем, как кому-нибудь довериться. И благодарить всех вас за урок.

— Не знаю, какая муха тебя укусила, Халиф, но будет лучше, если ты опустишь пистолет и успокоишься. И мы…

Тара, мгновение назад больше походившая на статую, чем на живую женщину, подняла руку, указывая на темный сад, и завопила:

— Ливий! Сзади!

Глава восемнадцатая (2). Настоящее. Ливий