Место покоя Моего

Иосиф расположил свою семью слишком близко к воротам. Шум, пыль, крики животных - и как только детям удается спокойно спать? По обе стороны от ворот прохаживались воины в плотных кожаных панцирях на груди и в круглых шлемах. На поясе у каждого висел короткий меч. Бойцы пристрастно вглядывались в толпу, вероятно, ждали волнений, но по случаю праздника у усталых и все же веселых, довольных людей не было, похоже, никакого желания - да и сил? - нарушать порядок. Мария не знала, откуда эти воины, знала лишь, что римские, значит варвары. Они всегда приходили в Иершалаим в дни праздника: в Риме побаивались волнений, и часть гарнизона прокуратора, обосновавшегося в спокойной Кесарии, на эти дни перебиралась в притертую стеной к Храму крепость Антония.

Впрочем, Марию это ничуть не заботило.

В многоголосье толпы она уловила наконец знакомые голоса. Привстала, всматриваясь: и вправду Иосиф тащит сына за ухо, тот брыкается, орет - то ли от боли, то ли от обиды, а отец .ему вторит - этот уж точно от ярости...

И все же нашелся, слава Богу!

– Пусти, пусти! Больно!

– Сейчас я тебя пущу! - Иосиф отпустил ухо мальчика и отвесил пинок под зад.

Иешуа, не удержавшись, шлепнулся прямо в пыль у ног матери. Мария присела возле него, пригладила волосы, поправила рубашку.

– Ты знаешь, где я его нашел? - Иосиф привычно злился, лицо его было красным, на лбу проступил пот. - В самом Нижнем городе! Он, видишь ли, решил прогуляться с каким-то богато разодетым толстяком! Чуть ли не в обнимку!..

– Отец, он обещал мне показать... - Иешуа размазывал по лицу слезы.

– Что же, интересно, он тебе обещал показать?.. Будто ты не слыхал, что такие вот богачи и отлавливают глупых непослушных мальчишек, обещают им все, что на ум придет, а потом... - Иосиф осекся: пожалуй, сыну еще рановато знать, что бывает потом.

Иешуа был другого мнения.

– Что потом, отец? - Мальчик немного успокоился под ласковой рукой матери, смотрел на отца снизу вверх - покорно, сама смиренность.

– Потом будет потом. Собирайся давай. Домой идем...

Подтянулся Ахим, другие соседи. И впрямь скоро темнеть станет, а ночевки в пути не менее опасны, чем сам путь. Люди всякие попадаются...

А "богатый толстяк" в это время тоже горестно переживал происшедшее.

Туника у Кевина Бакстера - Давида, как он теперь звался, - порвалась мощно, почти до пояса. Со смачным хрустом. Странно, что он еще успел подумать о низком качестве местной ткани - кулаки Иосифа рассекали воздух в опасной близости от его головы - только и успевай уворачиваться. Усиливать конфликт ответными ударами Кевин-Давид не стал, хотя мог легко справиться с могучим плотником, но - инструкция не позволяла. Она, инструкция всеучитывающая, почти ничего не позволяла, вот разве что убежать от разъяренного отца, наконец отыскавшего любимого сына. Убежать - по инструкции это было в самый раз. Спеша узкими улочками, проходами проще говоря, Нижнего города подальше от места стычки, вверх, домой, Кевин успокаивал себя мыслью о том, что самый лучший воин - это тот, что никогда не воевал. Уходить от конфликтов - тоже мастерство. Это, кажется, не только инструкция, но и древняя китайская мудрость. Только вот что Петр скажет?.. Ему плевать и на инструкцию, и на древних китайцев со всей их хваленой мудростью... Прав оказался Кевин!

– Что значит не привел? - Петр выглядел спокойным, да и спросил вполне мирно, но Кевин преотлично знал, что таится за этими спокойствием и миром.

Он стоял в низком дверном проеме, легко умещался в нем - низкорослый, и тщетно пытался унять частое, сбившееся дыхание: бегать с таким пузом - тяжкий труд. Ох уж эти Мастера, горестно думал он, все-то у них получается, никогда-то они не ошибаются...

– То и значит - не привел! Взял вот и не привел... - Он пытался одновременно оправдаться и сохранить остатки собственного достоинства. - Нет, правда, я уже и поговорил с ним, и заинтересовал, повел было с собой, но тут налетел его папаша, как ураган Эль-Ниньо, и ну махать кулаками. Отобрал парня у меня, тунику вот порвал...

– Постой. Не тараторь. Ты хочешь сказать, что мальчишку мы упустили, так? И где же его прикажешь теперь искать? - Петр по-прежнему сидел - сама внимательность.

– Я узнал, что они отходят в Назарет от северных ворот. Все вместе: родня, соседи... Сейчас они, наверное, еще недалеко. Можно догнать...

Последнюю фразу Кевин-Давид сказал без особой настойчивости. Еще одна пробежка по жаре доконала бы его совсем. Да и в конце-то концов - не его это работа: гоняться за объектами, хотя Петр всегда утверждал, что в броске у всех - одно дело...

Но Петр вдруг проявил несвойственное ему милосердие.

– Ладно, Давид. - Он всегда называл партнеров теми именами, которые они носили в броске. - Отдышись, сядь. Перекуси, наконец. Вот барашек, вино, маца вполне съедобная.