Место полного исчезновения: Эндекит

— Как врач, вы должны знать древнего врача и мыслителя Авиценну, — задумчиво произнес Дарзиньш. — Он хорошо сказал: «Остерегайся сахара, который смешан с ядом, берегись мухи, которая сидела на дохлой змее».

— Значит, у вас под боком сильный и опасный враг! — решила Алена.

— «Двоих надо страшиться: один — это сильный враг, а другой — коварный друг», — усмехнулся Дарзиньш. — А если эти двое слились в одного, то сами понимаете мое положение.

— Как на вулкане: неизвестно, когда проснется! — решила Алена.

— Хуже! — вздохнул Дарзиньш. — «У зависти жало отравой полно…» Никогда не знаешь, когда набросится и укусит. Берегитесь моего зама. На всякий случай.

— Учту! — согласилась Алена.

А Игорь не мог отвести глаз от Алены, столь красивой она показалась ему. Даже в сравнении с Леной. И, хотя она стояла к нему спиной, он помнил каждую черточку ее лица.

Даже посыпавшиеся из чрева баржи преступницы не отвлекли его внимания от Алены.

А на зечек стоило посмотреть.

Когда Игорь все же повернулся на шум, он увидел строящихся в колонну по четыре одинаково одетых и одинаково остриженных женщин, большая часть которых представляла собой бабищ с мощными торсами, руками и ногами, хотя мужеподобных лиц почти и не было.

Игорь сразу же вспомнил своего старенького соседа, который рассказывал как-то Игорю, как его чуть не изнасиловали две здоровенные бабы.

«Представьте себе, Игорь, иду я спокойно, никому не мешаю, вдруг мне навстречу идут две пьяные бабищи, одна из них толкает меня игриво плечиком так, что я отлетаю к стене дома, и говорит: „Эра, давай трахнем этого мужичка!“ Спасибо ее подруге, та сразу же сказала: „Губы устанут поднимать у этого старого хрыча. Да и второй он все равно не достанется, умрет под первой!“

Сосед рассказывал об этом случае с некоторой гордостью, ему было приятно даже такое внимание женщин, и он бы не сопротивлялся, недаром заканчивал свой рассказ неизменным вздохом: „Лучше умереть под женщиной, чем под собственным маразмом!“

Глядя на свирепые лица женского этапа, можно было легко предположить, что среди строящейся колонны стоят и те две неудавшиеся насильницы.

Но среди свирепых лиц нет-нет да попадались и веселые радостные личики, глядя на которые трудно было себе представить, что их обладательницы — убийцы или подруги и сообщницы крутых бандитов, наводчицы, содержательницы притонов.

Они кричали какие-то скабрезности стоявшим поблизости расконвойным, которые так давно не видели женских округлостей, что их руки в карманах усиленно и быстро производили действия, явно смахивающие на онанизм, а некоторые уже „тащились“.

Дарзиньш, увидев красивое лицо одной из заключенных, вздрогнул от сладкого и тревожного предчувствия, ему уже неделю снилось это красивое лицо, он стонал ночью и просыпался в поту. Ама говорила ему, что Ильхан смущает его душу, предлагала покамлать лично для него, очистить от нехороших видений, но неожиданно Дарзиньш взбунтовался и резко отказался.

А теперь, увидев наяву приснившееся ему красивое лицо, Дарзиньш понял, что он пропал. И влюбился сразу и бесповоротно по уши. Он не слышал, что ему говорила подбежавшая майор Анна, его новая заместительница по женской зоне, и невпопад спросил ее:

— Кто это?

Анна, проследив направление странного взгляда Дарзиньша, сразу вычислила красотку-зечку по имени Ольга и крикнула ей:

— Синицина, ко мне!

Красотка-зечка охотно покинула нестройную колонну заключенных и подбежала к начальству.

Лихо отрапортовав о всех своих данных — фамилия, имя, отчество, статья и срок, она бесстыдно уставилась прямо в глаза пожилого начальника исправительно-трудового учреждения, верноподданически демонстрируя свою полную готовность.

Анна по-деловому быстро отыскала дело Синициной и принесла его Дарзиньшу.

Колонна заключенных в серых юбках, похожая на колонну тех крыс, что шли на штурм волшебного замка, двинулась к своему новому месту обитания, которое для многих из них будет последним.

Ольга Синицина растерянно стояла, не зная, что ей делать: то ли становиться в общую колонну, то ли ждать отдельного приказа.

Дарзиньш не отпускал ее, листая личное дело заключенной Синициной. Она обвинялась в убийстве мужа и любовника одновременно.

Это очень удивило Дарзиньша. Обычно убивают мужа ради любовника, или любовника, с целью сохранить семью, но чтобы вот так, сразу обоих…

— Третий появился, что ли? — грубовато спросил он Ольгу.

— Нет! — печально улыбнулась веселая вдова. — Я из-за этого козла мужа отравила, а он, подлец, меня бросил. „Не могу, — говорит, — жить с отравительницей! Ты и меня можешь отравить“. Козел!

Дарзиньш поежился, представив себе ситуацию, что они будут жить втроем: Он, Ама и Ольга. Но отказаться от Ольги было выше его сил. Просто невозможно.

„Будь, что будет!“ — подумал он.

— Отправить ее в поселок, в мой дом, будет при мне хозяйничать — убирать, варить, шить, штопать, — велел он майору в юбке.