Место преступления

— Я хотел бы спасти все человечество, но за три пятьдесят в час могу заняться только вами, — ответил я скорбно. — Я вижу: вас явно что-то беспокоит. Я именно тот человек, которому вы можете довериться. — На этот раз она вообще никак не отреагировала. — Что ж, насильно мил не будешь. — Я пожал плечами и, изобразив сочувственную улыбку, добавил: — Вы, наверное, и сами справитесь. — Я приподнялся, придерживая при этом табуретку. — До свидания, пани По…

— Подождите, — перебила меня она. Я сел и напряженно стал ждать продолжения. — Вы правы. Я беспокоюсь… Беспокоюсь за мою племянницу, — наконец выдавила она.

— Хорошо, — кивнул я, скрывая разочарование под теплой улыбкой. — У вас есть для этого причины?

— Я думаю, что ее похитили, — сказала Алина, и в глазу у нее набухла крупная слеза.

— Похитили? Кто? Зачем?

— Не знаю, не знаю, — прошептала она, и вслед за первой слезой скатилась вторая.

— Ладно, — снова согласился я. — Тогда откуда вы знаете, что речь идет о похищении?

— Мне так сказали. Они, похитители!.. — Алина Сопелькундель задрожала, и мне показалось, что она вот-вот разрыдается.

— Возьмите себя в руки и держитесь. Либо у вас поехала крыша, либо мы имеем дело с серьезным преступлением. Кто, что и когда вам сказал?

Алина Пофигель отчаянно заморгала, после чего широко открыла глаза и посмотрела на меня более осмысленно.

— Конечно. Конечно. Значит, так… В субботу утром я ехала на работу, и тут зазвонил мобильник. Я ответила. Кто-то сказал: «Мы похитили твою… твою племянницу. Через пятнадцать минут ты должна быть в доме на Гжибовской, вход с Окоповой». Продиктовали адрес, номер квартиры, этаж. Сказали, что я должна быть одна и не сообщать в полицию, а не то Анетка за это крепко поплатится.

— Какие они? Их было несколько?

— Так похитителей всегда бывает несколько, нет разве? — сказала она, давая понять, что ей не чуждо криминальное творчество. — Но говорил только один. Такой странный голос, не мужской и не женский. Шепотом говорил.

— Конкретно — чего он хотел?

— Я ж вам сказала, чтобы я туда поехала…

— Если кто-то кого-то похищает, то обычно ради выкупа.

— Он ничего не говорил. И вообще, у меня ж ничего и нет.

— Тогда зачем он позвонил вам? У девушки есть мать.

— Ну да. Конечно. Но я… Понятия не имею. Я знала только, что не могу рисковать. Анетка любит нарываться на неприятности. У нее странные друзья. Я подумала, что, может, это наркоманы какие-то. Что им хватит пары грошей… Ох, не знаю я, что я думала. Сошла с автобуса и поймала такси — у меня ведь было мало времени. Ну и там был такой дом, такая развалюха, что аж войти страшно.

— Расскажите, что было дальше.

— Я туда вошла… в это помещение… И тут кто-то сзади ударил меня по голове. Я потеряла сознание. Два часа там пролежала. Меня какой-то бездомный нашел. «Скорая» отвезла в больницу. Я промерзла насквозь, и еще у меня было сотрясение мозга. Оказалось, что при мне ни документов, ни мобильника, ничего нет. Мне только один звонок сделать позволили. Прямо как из тюрьмы. Ну то есть как в Штатах, а у нас не знаю, разрешают или нет. Я позвонила Анетке, моей племяннице. Номер не отвечал. У меня дурные предчувствия, жутко дурные предчувствия, потому что, если они… Ох!..

— Ну-ну, успокойтесь! — Я похлопал Алину по руке и принялся лихорадочно размышлять. Халину убили утром. В это время Алине, как она утверждает, кто-то позвонил, и она поехала в безлюдное место чуть ли не на другом конце Варшавы, где получила по голове и потеряла сознание. Однако с тем же успехом она могла сама прикончить Халину, доехать до Гжибовской не без чего-то десять, а на час позже, ударить себя по голове и ждать, пока ее найдут, таким способом обеспечив себе алиби.

А если Анетку действительно кто-то похитил? Кто-то, кто пришел к Халине до Иво Мая и обнаружил явные доказательства того, что Алина прикончила сестру и выкрала книгу. Этот кто-то, чтобы заполучить «Шоу лжецов», взял Анетку в заложники. Алина прибегает в развалюху на Гжибовской. Похититель Анетки бьет ее по голове и забирает рукопись. Или не забирает, поскольку у Алины ее с собой нет. В таком случае пани Пофигель имеет все основания терзаться муками совести и беспокоиться за племянницу.

— И что теперь делать? — Алина схватила меня за руку.

— Я думаю, — сказал я. — Кстати, что случилось с вашей ногой?

— А, это… Это уже здесь, в больнице. Анетка на звонок не ответила, и я решила сбежать. Но когда выбегала, мне автоматической дверью зажало ногу. Я упала, ну и — только посмотрите! Я теперь прикована к постели!

— Ничего, ничего, — пробормотал я, скорее чтобы успокоиться самому. — Прежде всего, мы должны выяснить, что с Анеткой.

— Да-да! — воскликнула она с энтузиазмом.