Место преступления

— Помню, что стол уже кто-то как следует обшарил. Я не рассчитывала там что-то найти и не стала тратить время на поиски, так что не знаю, что там было, а чего не было.

— А может, вы просматривали какие-то фотографии?

— Мальчик, я провела там от силы минут пятнадцать. Это не так уж много, чтобы сидеть в кресле и вспоминать Халину, просматривая ее старые фотографии. Впрочем, даже если бы я десять лет сидела в камере с одним только Халининым альбомом, мне бы и в голову не пришло туда заглянуть. Как ты догадываешься, я не слишком любила свою невестку.

— Понимаю. Итак, вы забросали Халину бумагами, уничтожили жесткий диск ее компьютера, часть следов затоптали, а другие наверняка стерли…

— Естественно, я очистила дом от отпечатков пальцев, которые, как я полагала, оставил мой сын, после того как поссорился с Халиной и…

— Мама, — простонал Гарцовник.

— Знаю, сынок, теперь-то я знаю, что, когда произошло убийство, ты забирал из вытрезвителя свою дочь Анетку и поэтому не мог умертвить ее мать… — Розалия в панике на меня посмотрела, но я взглядом приказал ей молчать. Пани Гарцовник продолжала: — Кроме того, сегодня уже ясно — мне во всяком случае, — что настоящий убийца Халины — Иво Май. Тогда я еще не была с ним знакома. Вообще не знала о его существовании. Но потом, когда пришла к нему в общежитие…

— Мама… — застонал Гарцовник.

— …обнаружила, что запах его одеколона, дорогого и оригинального… что точно так же пахло у Халины в доме. Это Май вышел от нее перед тем, как я вошла.

— Каким чудом, мама, ты наткнулась на этого Мая? — перебил Славомир Гарцовник.

— Я подслушала ваш разговор, сынок. Ты записал адрес Мая в блокноте, вырвал листок и унес с собой. Я заштриховала карандашом листок, что был под этим, и все узнала, — с гордостью призналась она. — Поехала туда и его нашла. К сожалению, уже мертвым. И подумала, что ты, хоть и должен был еще заехать за деньгами в банк, сумел меня опередить и убрал этого гаденыша. Зря я вынула нож из его тела, вымыла пол и вытерла все гладкие поверхности, а потом засунула бедняжку в спальник и положила на кровать. Снова все это оказалось на руку убийце, которым, к счастью, был не ты, а он, — пани Гарцовник сурово на меня посмотрела. — И хотя бы поэтому вы должны быть мне благодарны и отдать нам эту чертову книгу.

— Я не убивал Иво Мая и хотя бы поэтому не должен быть вам благодарен, — ответил я.

— Вот оно, значит, как. — Ее глаза сощурились, стали как щелочки. — Ну так послушай, мальчик. Думаешь, я мохеровый берет[28], никчемная старуха…

— Уверяю вас…

— Помолчи, когда я говорю! — перебила она. — Я принадлежу к вымирающему виду матерей-полек[29]. Я всю жизнь посвятила детям, точнее — одному ребенку. Остальные мне этого не позволили, разъехались по всему миру, не оставив обратного адреса. У меня жизнь, может, и однообразная, зато упорядоченная и экономная. Раз в неделю, не считая праздничных и особых богослужений, я хожу в костел, в воскресенье готовлю семейный обед, который потом всю неделю ем вместе с котом, и до следующего воскресенья работаю с утра до вечера. Я не ужинаю в ресторанах, не катаюсь на такси и не мажу лицо всякими кремами. Из косметики пользуюсь только мылом, не оставляю свет в ванной и штопаю чулки. Единственные мои развлечения — вечерний сериал и раз в две недели визит к гадалке. Благодаря этому я сэкономила много денег. Если бы я не хранила их в швейцарском банке на номерном счете, то давно бы уже попала в список самых богатых поляков. Я это для чего говорю: все, что может тебе предложить Пальмистер, все, что может предложить тебе кто угодно другой, все это — ничто по сравнению с тем, что могу тебе дать за книгу я.

Я молчал, утратив дар речи. Все уставились на Катажину Гарцовник со смесью удивления, недоверия и зависти, даже прекрасная секретарша, чье равнодушие я уже было счел непреходящим эмоциональным состоянием, очаровательно разинула рот, что не укрылось от моего внимания, поскольку я не отрывал от нее взгляда.

Внезапно пропитанную ошеломлением тишину разорвал дискант Пальмистера:

— Исключено! Этот человек работает на меня.

— Спокойствие, дамы и господа, книгу вы получите только после того, как все выяснится, — объявил я. — Так уж сложилось, что в последнее время я стал маниакальным правдолюбцем. Что касается меня, то я уверен, что не убивал Иво Мая. А вы, пан Славомир?

— Спокойно, мама, мне не в чем себя упрекнуть и в самом деле крайне неприятно, что ты считала меня способным на убийство. А вдобавок еще за мной шпионишь и подслушиваешь, что, признаться, уже не кажется удивительным. Ты меня и правда разочаровала, поэтому, если можешь, ничего больше не говори и дай мне защищаться самостоятельно.

Катажина — очередная мать, стараний которой никто не оценил, — закрыла лицо руками и принялась всхлипывать.