Место преступления – тело. Судмедэксперт о подозрительных смертях, вскрытиях и расследованиях

В 1993 году расследование по делу Хелен Патток возобновили. В 1968 году на ее одежде эксперты обнаружили пятно спермы, и теперь технологии позволили получить нужный профиль ДНК. Братьев и сестер Джона МакИннеса проинформировали о ведущемся расследовании, и те дали согласие на взятие мазков для анализа. Эксперты пришли к выводу, что между профилями родственников и профилем, полученным из спермы, достаточно совпадений, чтобы расследовать причастность Джона МакИннеса к смертям в Барроулэнде. Было принято решение эксгумировать его тело и взять образцы для анализа ДНК.

Профессор Тони Бусуттил выступал в расследовании от лица семей погибших девушек, а я работала судебным медиком от прокуратуры. Эксгумацию тел обычно планируют на неприлично ранние часы, чтобы все сделать быстро, пока не прознала пресса.

В назначенный день мы рано собрались на кладбище, чтобы обсудить план действий. Над могилой поставили палатку, и полиция начала раскопки. Это очень сложная операция: прилегающие могилы нельзя трогать, что затрудняет доступ к интересующему нас телу.

Есть и другие сложности: сколько тел находится в могиле, порядок их захоронения, когда тело было захоронено, состояние гроба и состояние почвы.

В этом случае пришлось копать довольно глубоко, чтобы достать интересующий нас гроб. Первое тело в могиле принадлежало миссис МакИннес, матери Джона, которая ушла из жизни спустя семь лет после смерти сына. Мы удостоверились в том, что гроб в целости и сохранности, перевезли его в похоронное бюро, где оставили для повторного захоронения. Раскопки продолжились, вскоре мы добрались до второго гроба. Ни я, ни Тони не обладали достаточным ростом, поэтому меня пришлось спустить в могилу, чтобы убедиться в том, что перед нами нужное тело. Тони предпочел остаться на краю могилы, однако и это было не лучшим решением: он почти соскользнул вниз, но полиция успела его подхватить.

Вытаскивать гроб из могилы оказалось сложно, так как зазор для этого был всего несколько сантиметров шириной, но мы справились. Останки перенесли в морг, а кости взяли для образцов ДНК – единственная возможность, учитывая, сколько времени прошло. К сожалению, несмотря на все наши старания, лаборатория не смогла получить полный профиль и результаты посчитали неубедительными. Личность серийного убийцы из Барроулэнда так и не установили.

Вернемся к смертям в 1990-е годы. Пресса писала о возможном появлении нового серийного убийцы в Глазго. Однако единственной связью между жертвами была их работа – все они занимались проституцией. Четыре дела из шести довели до суда, но только один судебный процесс закончился осуждением через 20 лет после смерти жертвы. Два процесса закончились приговором «не доказано» и один – приговором «невиновен». Это были очень жестокие убийства. Я давала показания в суде, как всегда, помня о том, что эксперт должен объяснить, как погибли жертвы, и предложить свою версию обстоятельств их смерти.

Помню о случае на одном из процессов, произошедшем после перекрестного допроса, дачи показаний и повторного допроса адвокатом защиты и прокурора. В то время уголовные процессы проходили в обновленном, переоборудованном под суд здании бывшего банка – роскошного места с колоннами и мраморными полами. Я шла по коридору к деревянным дверям, уводящим в холл, мои каблуки клацали по полу.

Внезапно я услышала, как звук эха нарастает. Обернувшись, я увидела, что друзья погибших женщин целой толпой идут за мною. Я ускорила шаг, испугавшись, что улики могли привести девушек в ярость и теперь они жаждали возмездия. Подбежав к двери, я не смогла открыть ее быстро – она оказалась тяжелой, – поэтому женщины меня нагнали и в холл мы вывалились всей толпой.

Я огляделась в поисках полицейских, которые могли бы прийти мне на помощь, но, на удивление, вместо гнева на меня обрушилась благодарность: девушки жали мне руку и благодарили за проявленную чуткость в деле. Когда почти все ушли, одна из них повернулась и сказала: «Не представляю, как вы справляетесь с этой работой». Ответа не нашлось. Теперь официально можно было сказать, что даже проститутки считали мою профессию ужасной.

Несмотря на различия в правовых системах, судебное преследование в уголовных делах в Шотландии и Ирландии в целом похоже: происходит преступление (смерть), улики говорят о том, кто виновен в преступлении, начинается судебное преследование, человеку предъявляют обвинение в предумышленном или непредумышленном убийстве, защита оспаривает имеющиеся против подзащитного улики. Может, есть что-то еще, но если кратко, все происходит так.

Моя роль в суде – эксперт. Я непредвзята. Я работаю с полицией, но не на нее.