Место, роль и значение религий в современном мире

Рассуждая о святых и монахах, Будда определяет содержание этих терминов следующим образом: «…иди путем, по которому можно достичь освобождения от страстей. Только это, и ничто более, есть монашество»[136]; ««не потому человек святой, что просит у других милостыню. Святым становятся не иначе, как усвоив всю мудрость и истину»[137]. Все эти размышления приводят Будду к пониманию того, кто есть истинно верующий человек. Это не тот, кто постоянно молится, приносит жертвоприношения, носит соответствующие одеяния, а есть нечто совсем другое: «Я называю истинно верующим того, у кого нет желаний, кто с помощью знания освободился от сомнений и достиг погружения в бессмертие»[138]. У Иисуса Христа, кстати, мы находим более лаконичное, но, по сути, то же самое по содержанию высказывание об этом: не всякий говорящий «О, Господи! О Господи!» войдет в Царство Небесное.

Многим последователям Будды может показаться весьма парадоксальным и даже неприемлемым его отвержение Бога как такового. Он считает существование Бога одним из предрассудков: «Животная жертва есть предрассудок. Бог, которому вы молитесь, и душа, которую вы спасаете, — два других предрассудка. Такой бог — всего лишь предрассудок, выдуманный священниками»[139]. Основание для подобного отрицания Бога Будда находит в несоответствии всемогущества Бога с тем, что творится на земле: «Если есть бог, которого они проповедуют, то почему так много несчастий в мире? Он — такой же, как я, раб, зависящий от закона причинности. Если он не связан с причинностью, то почему он творит? Такой бог не всех удовлетворяет. Если правитель на небесах, который управляет Вселенной, следуя своей сладкой воле, оставляет нас умирать в нищете, то ни на одно мгновение он не покажется нам хорошим. Вся наша жизнь — непрерывное страдание, но это еще недостаточное наказание. После смерти мы должны идти в места, где будем иметь другие наказания, и тем не менее мы продолжаем совершать всякого рода обряды и церемонии, чтобы ублажить творца такого мира!»[140] Существовала ли подобная традиция отрицания Бога до Будды — трудно сказать, но то, что эта традиция во многом идет от Будды, несомненно.

Будда считает, что спорить о Боге бессмысленно, но поскольку большая часть людей считает его воплощением чистоты, доброты и кротости, он советует тем, кто верит в Бога, вести соответствующую правильную религиозную жизнь, жизнь, соответствующую их вере или их неверию.

Что касается средств, с помощью которых можно достигнуть совершенства, например, не есть мясного, отказаться от собственно человеческих условий жизни, Будда с иронией замечает: «Если бы можно было достичь совершенства и освобождения от уз, привязывающих человека к земле, только отказом от мясной пищи и человеческих условий, то слон и корова давно бы достигли его»[141].

В своих рассуждениях Будда приходит к выводу об относительности всех учений, включая свое собственное: «Долой догмы, авторитеты, слепую веру. Истин так же много, как листьев в лесу, и истина, возвещенная мною, не более чем горсть листьев»[142]. Может быть, именно после знакомства с учением Будды Лев Толстой пришел, по существу, к почти полному отрицанию всей человеческой культуры, всех самых выдающихся ее произведений, включая и свои собственные сочинения, как культуры извращенной, фальсифицированной господствующими классами и носящей антинародный характер?

Продолжая рассуждать об этом, Будда и свое собственное учение считает относительным в том смысле, что каждый человек должен делать самого себя, исходя во многом из победы над самим собой: «Может быть, вы подумаете: учение потеряло своего учителя, нет у нас больше учителя. Вы не должны так думать. Истина, о которой я вам говорил, и ваш разум — вот ваши учителя тогда, когда я уйду… Не я могу спасти человека и направить его на истинный путь, а каждый человек сам несет в себе высокое начало истинной жизни. Во мне нет ничего сверхъестественного. Все те, кто или теперь, или после моей смерти будут светочами самим себе, будут находить убежище только в самих себе, — только те могут достичь высшего состояния совершенства»[143]. Может быть, в данном случае Будда преуменьшал значение своего учения, но дело в том, что он хотел воодушевить и вдохновить человека на то, чтобы человек своими помыслами и деяниями действительно бы достигал высочайшего совершенства, т. е. он пытался возложить на человека ответственность за свою собственную жизнь, за смысл своей жизни, за истинный выбор между жизнью и смертью. Именно этим можно объяснить некоторое преуменьшение Буддой значения своего учения, а не просто каким-то негативным отношением к своему учению и другим учениям вообще.