Место (СИ)

Евгений подошел к двери и дернул на себя ручку. Дверь слегка колыхнулась, но что-то с той стороны глухо стукнуло и помешало ей открыться. Юноша заметил, что из дерева двери примерно на уровне его глаз выглядывают на пару милиметров два острия крупных гвоздей; что-то там было приколочено с той стороны, но на такой высоте, да еще и посередине двери, это никак не мог быть засов. Скорее, решил Евгений, на дверь со стороны коридора просто прибили табличку, причем с размерами гвоздей явно перестарались — хотя, возможно, других просто не было. Но, опустив глаза, он различил еще несколько таких же высунувшихся железных жал, причем если четыре из них располагались более-менее симметрично (два — несколько ниже и шире верхней пары и еще два — в самом низу, где-то в полуметре от пола), то прочие, похоже, были вколочены хаотично, без всякой системы. Кто-то торопливо забивал дверь, боясь, что атакующие монстры прорвутся через окно, и создавая второй рубеж обороны? Однако судя по тому, как дернулась дверь при первой попытке, она держалась не особенно прочно. Возможно, то, что удерживало ее, уже совсем сгнило… Дракин дернул сильнее; что-то хрустнуло, а затем посыпалось на пол с сухим грохотом и шорохом, как будто кто-то обрушил целую кучу деревянных вешалок вместе с одеждой. С третьего раза дверь открылась без помех, если не считать жуткого скрипа полвека немазанных петель.

Прямо в лицо Евгению уставился череп. На сей раз — несомненно человеческий. Уставился жуткими карими глазами, глядевшими из зияющей черноты глазниц.

Юноша оцепенел, подавившись собственным вдохом. Но секунду спустя с облегчением выдохнул, осознав, что никакие это, конечно, не глаза. Это были шляпки длинных плотницких гвоздей, вбитых в глазницы; череп был пригвожден ими к двери со стороны коридора. И, судя по глубине, на которую вошли шляпки, в тот момент череп еще не был пустым.

Это была самая верхняя пара гвоздей; теми, что ниже и шире, были прибиты плечевые кости растянутых в сторону рук. На самом деле в каждую из них вколотили по два гвоздя — два, ближе к плечам, пришпилили руки к двери, а два других, которых не было видно с противоположной стороны, прибили локти к стене слева и справа от двери, превратив, таким образом, распятого человека в жуткое подобие засова. От рывков двери правая кость, та, что со стороны петель, вырвала дальний гвоздь и повисла вертикально на ближнем, а левая попросту сломалась ближе к локтю, но сохранила горизонтальное положение. Еще два гвоздя были вбиты в колени жертвы, а остальные — в живот, не затронув никаких костей (хотя, вероятно, нижние ребра опирались на верхние из этих гвоздей). Теперь скелет рухнул, превратившись в бесформенную груду костей на полу среди лохмотьев одежды. Отдельные клочки гнилой, почти черной от крови материи остались висеть на гвоздях.

Евгению стало не по себе, когда он представил, что пришлось пережить этому несчастному; он даже помассировал собственный живот и колени, чтобы избавиться от свербящего фантомного ощущения. Хотелось верить, что палачи все-таки вбили первые гвозди в голову, избавив жертву от дальнейших мучений, но увы — размеры навеки въевшихся в дверь темных потеков под гвоздями опровергали эту версию. Из мертвеца не вытекло бы столько крови…

Что же здесь произошло?! Распятый был, очевидно, одним из обитателей барака. Одним из тех, кто приехал на машине. Но кто его убил? Ни одно животное, даже самое свирепое, не могло сделать это с такой жестокостью и, главное, таким способом. Выходит, атаковавшие дом твари все-таки разумны… Но как они проникли внутрь, если все окна и дверь так и остались заколочены?!

Стоп. Про дверь он знает только то, что открыться ей не дает дерево. Но ведь оно, очевидно, выросло лишь много лет спустя!

Евгений направился в коридор, желая проверить свою гипотезу. Чтобы выйти, ему пришлось наступить на кости; под ногами мерзко кракнуло. Из двери еще проникал слабый свет здешнего тусклого дня, но, свернув по коридору направо, в сторону выхода, юноша погрузился в полную темноту. Он осторожно двинулся в выбранном направлении, вытянув вперед руки. Доски пола скрипели при каждом шаге. Под ногой звякнуло разбитое стекло, что-то покатилось по полу и, судя по звуку, стукнулось о стену. «Алиса права, что не полезла сюда, — подумалось ему, — не лучшее место для прогулок босиком». Затем он различил во тьме едва проступающую светлую полоску внизу, у самого пола. Очевидно, свет снаружи пробивался под входной дверью. Евгений невольно ускорил шаг и тут же поплатился за это: гнилая доска с глухим хрустом проломилась под его ногой, он выбросил вторую ногу вперед и запнулся ею еще о какое-то еще препятствие. Этого он уже никак не ожидал и, едва успев выставить руки, повалился прямо на это «препятствие».