Место службы – Владикавказ. Интернет-дневник офицера (2006—2010)

Тревожный голос: «Мобилы все выключили? Там помощника дежурного ищут…»

Вне зоны доступа – вполне осознанно,

Вне зоны доступа мы дышим воздухом…

О, МОЛОДЫЕ ГЕНЕРАЛЫ…

Майор Гапонько стал подполковником.

Лет ему – неполных 28.

– Он что, тоже воевал?

– Конечно. Всю Чечню прошёл. У него медалей больше, чем у командира полка, наверно. Рассказывал, как Грозный брал, маталыгами своими всех пугал.

Здесь очень много молодых майоров и подполковников. Потому что в конфликте – год за два.

БРАТСТВО

Это Северный Кавказ. Здесь к тебе обращаются не иначе как «брат». А потом грабят или обманывают. Думаю, это не столько подлость, сколько особенность менталитета. Характерной фразой, ставшей поговоркой, служит нечто, услышанное пару лет назад в очереди за билетами на вокзале: «Друг! Пропусти по-братски, я твой рот е. ал!»

О (НЕ)ЛЮДЯХ

– Был ещё Зайцев комполка. Это п. здец что за тип был. Выходных у нас при нём вообще не было. Воскресенье было рабочим днём. Баб он шлюхами называл. «Шлюхи, строиться!» Первый раз слёзы, обмороки. Потом ничего, привыкли.

Как-то его зампотех дивизии на уазике подрезал. Зайцев дверь открыл и давай по нему из ПМа х. ярить…

– А до него ещё другой был. Скажет на построении: «Всем побелить бордюры! У кого шпаклёвки нет?» Ну, некоторые руку поднимут, самые наивные. Он: «Кто не знает, где выдают?» Ну, тут все руку поднимают. «На Привозе!»

(Привоз – ближайший рынок стройматериалов.)

– Умел у нас тут один башлять. За четыре года – с прапора до майора. Ну, так не своими же деньгами платил…

– До него Роземанов зампотех дивизии был. Вообще демон. Чуть что – сразу в е. ало бил. Забор вокруг артдивизиона стоял – так он его себе на дачу забрал…

АЛЛААА…

(мулла на мечети поёт)

– Ненавижу… пидорасов. Когда ещё в Магасе стояли, там боевые действия шли… И вдруг ночью мулла запел. Жутко было…

27.09.2006. Где фотоаппарат?!

Радуга над лагерем Зарамаг. Полноцветная. Компактный палаточный лагерь ровно уместился под дугой. Под апогеем дуги над палатками – развевающийся российский флаг. На заднем плане – уходящая в тучу скала и дорога над обрывом. Мелкие детали, косой дождь. Склоны гор – выцветший камуфляж, жёлтые и зелёные пятна. Два поросёнка бодаются. Через три часа – ночная дорога в полк.

01.10.2006. Фоновое

Здесь не то чтобы не происходит ничего. Не то чтобы стало лучше, воцарился порядок и справедливость. Не то чтобы я стал замечательным полезным офицером и делаю свою работу безукоризненно. Напротив, всё стремится, скорее, вниз. Просто оно стало восприниматься как норма для этого места и лишилось прежней остроты.

Денису пробили голову. Табуреткой. Ночью. Стоял ответственным. Пришёл старшина пятой роты, прапорщик. Десантник по жизни. Голубоглазый статный красавец. Приятный человек, в общем. В ж. пу пьяный. Заинтересовался, что делает Денис в расположении четвёртой роты. А он туда пришёл за чем-то. За диском, что ли. Ну, а Денис-то с людьми разговаривать не умеет, хамит, притом что дерётся плохо. Ну и схлопотал табуреткой в череп. А табуретки в армии металлические, тяжёлые. «Голова обвязана, кровь на рукаве». Наутро прапорщик Дима ничего не помнил и очень смущался.

Тремя днями позже ещё одно ЧП с пробитой головой. Боец в пятой роте нажрался, перелез через забор и пошёл в Карца за добавкой. Это посёлок неподалёку. Дальше мнения расходятся. Некоторые считают, что пробили бойцу голову там, некоторые считают, что пробил ему голову тот полковник, который нашёл его пьяного («и с пробитой головой») под забором части.

На КПП-1 (парадная проходная и в полк, и в дивизию) страшно воняет г. вном. В караулке туалеты типа «сортир» переполнились.

Денис вбухал в машины 5000. Потому что перевод техники на зимний период эксплуатации – это смотры. А машины разграблены, пока мы в Турском были. Вплоть до того, что карбюратор сняли. А Денису поставлено условие: машины сделаешь – поедешь в отпуск.

Надо сказать, что затраты поделены между тремя взводниками. В том числе мной.

Проводил ОГП. Двое завалились на кровати. Тут вошёл Андрей. Публика огребла ногами, чуть не огребла табуреткой, встала в упор лёжа. Мне достались только неприятные слова. Правильно всё. Но штука в том, что для того, чтобы тебе подчинялись, надо, чтобы тебя или боялись, или уважали. Уважать меня здесь не за что, а бояться – я же редко кого-то бью, и только за серьёзные проступки, и без зверства.

Вот и получается, что самое мне оно бы звёздочки на лычки обменять. Был бы неплохим батальонным писарем. Хотя и адова работа.

Периодически попадаю с воинским приветствием. То не приветствовал начштаба полка. То, наоборот, приветствуешь кого-нибудь, и они тебя замечают… и нагружают какими-нибудь заданиями. Докладываю каждый раз по-идиотски: «Эээээ… Товарищ майор… Рота… батарея, то есть… занимается обслуживанием техники… Старший… Старший работ… лейтенант Меллер». Косяки сплошные. И от этого безобразия с личным составом и ритуалами чувствуешь себя идиотом и не на месте всё время. Настроение здорово портится.