Место службы – Владикавказ. Интернет-дневник офицера (2006—2010)

Я знаю, как сказать. Мы служим так, как все. В той же армии по тем же расписаниям, предписаниям, уставам. Просто нам досталась целина. Запущенная много лет назад земля. И мы, те же самые лейтенанты, приходим – мы могли бы пахать! рыхлую землицу – приходим и сдаёмся. Вскапываем крошечный огородик. На себя одного. А потом и на него тоже плюем. Просто нам досталась целина.

Ну ладно. Второе. Я зауважал п/п-ка Гапонько. Он умён и усерден. И он действительно работает. И он – человек. Просто в армии.

«Я сейчас не говорю о том, что моего сына называют волчонком. Я не говорю о том… мне пох. й, кто что говорит про мою жену. Я не о том, что мой сын называет меня привидением за то, что я домой по ночам прихожу. Просто надо работать».

Третье. Замполит батальона Созиров оказался редкой дрянью. Мразь, каких ещё поискать. Приписал Диме кучу посторонних грехов, которые тот не совершал. Облил грязью с ног до головы и единственный голосовал за увольнение.

Четвёртое. Мы – лучшие. Каждый раз, когда комбат, замполит или психолог начинали поливать грязью роты, они поворачивали голову к Андрею и произносили: «Кроме, конечно, батареи капитана Колосова, у него вот – порядок». Всё же местом службы можно гордиться.

aradan_1

Поднимать целину ехали, как на подвиг, и говорили – битва за урожай. Ты, похоже, сражаешься за солдат. За пацанов 18-ти лет, за их душу, в конце концов. И тоже на целине. Удачи, пахарь! И ещё – знаешь, а заметно, с кем ты общаешься и что окружает не только по текстам, но и по их стилю – он стал жёстче, чётче, матернее.

15.10.2006 15:18. Байки за неделю

«…Вот у нас в училище как-то у кого-то хлястик пропал с шинели. И п. здец, пошла цепная реакция: один у другого. Потом, уже через год заглядываешь к кому-нибудь в тумбочку, а там штуки четыре этих хлястиков. Про запас».

Капитан Плохотник, маленький, немолодой, некрасивый. ВрИО начальника автослужбы. За глаза – Плохой Охотник. Охотник неважный и в самом деле. По синьке обстрелял из ПМ рядового. Поскольку не попал, в дивизию отчитались о том, что «стрелял в воздух». Отделался строгим выговором. Огорчился. Ушёл в запой уже на две недели. Как его оттуда извлечь – никто не знает. …Его подпись на ведомостях некомплектности ЗИП необходима для приёма дел и должности.

Давеча прапорщик Дима, которого на собрании чихвостили, опять пьяный пошёл в казарму. Втирал дежурному по полку, что «по уставу можно… слушать ночью музыку… громко… после отбоя… статья… 144». Позже обстрелял из АК столовую. Целился в столовского прапорщика, который не дал ему мяса. До управления полка не дошло, поэтому даже выговора не дали.

Ездили в рабочку на вокзал. На следующий день – в рабочку на новый товарный двор. На новом товарном дворе мужик – дядя Витя – руководил разгрузкой. Рассказывал о том, что знает полк с 1971 года. Был у нас прапорщиком. А полк, оказывается, вместе со всей дивизией был выведен из Германии в 1995-м. И был он в те времена танковым и столь же дурным. Дядя Витя наелся неметчиной досыта.

Потом вдруг вспомнил свой дом.

– Ой, – говорит один из бойцов, – я тоже с Н-ской области. Недалеко от М-ска живу.

– От М-ска?! П. здишь! Не, правда? Откуда именно?

– Х-овка. А Вы откуда?

– Так ты тот раздолбай, который отцу уже два месяца не пишет?! Звонил мне твой отец, три раза уже, всё просил тебя найти. А я как в полк приеду – вы или в Турском, или ещё где…

– А Вы не Максютенко?

– Догадался, балбес…