Место службы – Владикавказ. Интернет-дневник офицера (2006—2010)

Ещё читал Визбора – «Альтернативу вершины Ключ». Далеко не «Завтрак», конечно. Слишком навязчивая идея трудового подвига, слишком много казёнщины. И всё-таки хорошо. Потому что про альпинистов, потому что про опоздавших с семьёй, с достижениями, про тех, кто отбрасывает последний шанс – но твёрдо. Печально, что никогда не буду своим в том мире, где люди-легенды были одними из «своих». Визбору всё-таки сильно повезло.

Во вторник на ОГП Подольский притащил «лепесток». Учебный. В среду достал его из кармана и показал Андрею и Аслану Газаеву. Те шарахнулись в стороны. Потом разглядели, что учебный. Объяснили, что за шутка. Лепесток – это такой милый кусочек пластмассы. Содержится в кассетных боеприпасах, авиабомбах, артиллерийских снарядах. Лепестки разлетаются по полю. Наступаешь на него – и ступни нет, взрывается потому что. А рассыпается их по полю уйма. Вообще, они запрещены. Но что такое запрещение на применение оружия в серьёзной войне?

Подполковник Гапонько: «Меллер, сигареты есть?» – «Не курю, товарищ полковник». – «Лучше бы ты не ел…»

Сб

Кешисян уезжал ночью. Высыпала его провожать на улицу вся казарма. А одевают солдат зимой в так называемую «белугу» – белую сорочку под китель и белые кальсоны под брюки. Что-то типа пижамы. И вот человек сорок – всё, что осталось от двух рот, батареи и трёх отдельных взводов, – топают по полку. Кешисяна вышибли из казармы ударом табурета по заднице – так принято. Он ушёл на ночной поезд. Домой.

«Подольский, покажи свой ремень… сколько ему лет?» – «Я девятый ношу. От деда к духу переходит, к самому прошаренному. Видите, девушка сидит на камушке, плачет…» (на хвостовике ремня, внутреннем, действительно вырезан силуэт сидящей на камне девушки, очень талантливо).

В артполку, говорят, сгорело пять машин – со всеми боеприпасами. И боец.

Вск

Утром пришлось идти в полк и стоять на построении часа полтора. А плаца нет. Строимся на дороге напротив П-образной казармы первого батальона. Кошка залезла на зарешеченное открытое окно оружейки, а снизу котенок, ещё не умеющий прыгать, пытается попасть к ней. Шарит лапами по стене, бегает, смотрит на окно, встает сусликом, заваливается. Не может. И тут барабан! Зампотыл рапортует командиру полка о том, что полк на развод построен. БАРАБАН! Кошка в оружейку, а котёнок обезумел, рванул с перепугу, забился в угол буквы П, вжался туда. Барабан затихает, и слышно становится, как он орёт с перепугу. И снова барабан. Так и просидел в углу котёнок до конца построения. Смелый. Лужи под ним не обнаружилось.

Многие здесь очень недобрым словом отзываются о переводе на контракт. Примерно так:

«Пц, что начнётся. Русские бойцы здесь переходить на контракт отказываются, значит, будут брать местных. А обезьянами этими ни управлять нельзя будет, ни на службу они ходить не будут, поборы начнутся, напрягать бойцов на деньги станут…»

Местные действительно – беда для полка. Пользы, кроме вреда, никакой. А переход на контракт… у нас в батарее около 7–9 человек готовы перейти на контракт, и ещё человек 10 можно уговорить. Как ни странно. Но – только не здесь. В другом полку. Или в России, лучше ближе к дому. Главное – не здесь. Оно и правильно. Что рассказывают офицеры, служившие в Будёновске, в Волгограде – несравнимо. Нормальные деньги, нормальный рабочий день, порядок, столовая, общага…

Не будем о грустном.:)

Вообще, молодое пополнение в полк прибыло. Неизвестно, зачем, если мы переходим на контракт. Все одеты в новенькое. Ходить строем не умеют, зато всем приказам подчиняются. Сказано – перекур, и они один к одному в курилке садятся. Ещё 2 месяца у них будет КМБ, а потом их передадут в подразделения. Нам, то есть.:)