Место смерти изменить нельзя

— Извини, — произнес Максим, и Соня вздрогнула от неожиданности. Максим стоял на пороге кухни и смотрел на нее. — Извини, я действительно не имею права задавать тебе подобные вопросы. Это не мое дело.

Соня вручила ему поднос с чашками и кофейниками и, прихватив серебряную тарелочку с маленькими печеньицами, направилась за ним в гостиную.

— Я думаю, — заговорила она, — что Пьер на самом деле следил за мной вчера.

— За тобой?!

Максим бросил непроизвольный взгляд на окна-двери гостиной, выходившие в сад. Но они были плотно задернуты занавесями. И он испытал облегчение при мысли, что в них нельзя заглянуть из сада.

— Я не знаю точно… Но мне так кажется.

— Ты с Жераром была в ресторане?

— Да. Но только… Он мой поклонник, но не любовник.

— Зачем ты, Соня, я ведь извинился, это действительно меня не касается…

— Он не любовник, — упрямо продолжала Соня, — я просто позволяю ему за мной ухаживать. Меня это развлекает. Мне это… как ты говоришь, это роль, которая мне нравится… Род авантюры, приключения…

— Почему ты думаешь, что Пьер за тобой следил?

— Во-первых, ему негде больше быть. Я уверена, что у него нет никакой любовницы… Просто я его знаю. И раз он пытался скрыть от меня, что его не было дома…

— Я понимаю. А во-вторых?

— А во-вторых, мне показалось, что я его видела в соседнем зале.

— Он тебя ревнует?

— Не думаю. Мне кажется, что он давно подозревает, что у меня какие-то отношения с Жераром. И хочет знать, до какой степени. Не ревность, а так…

Любовь к точности. Профессиональная.

«Любовь к точности». Не она ли привела Пьера под окна, чтобы следить за своей женой, которую он с деланной игривостью оставил с молодым и симпатичным «родственником»? Хорошо еще, что я удержался от желания поцеловать Соню! Вот была бы сцена у окна!

Бог мой, что за глупости. Он же не сумасшедший, Пьер. Как он мог бы знать заранее, что мы остановимся у окна в гостевой комнате и что нас можно будет увидеть из сада? Никак, конечно. А больше там высматривать нечего, в гостиную не заглянешь… Не из-за чего сидеть полночи в саду. Мне просто показалось, безобидная игра теней.

Или там был другой воздыхатель, Жерар? Который изводится от мысли, что его место занято? Который попросил один раз своего сыночка проверить, не освободил ли я территорию, и, получив неутешительный ответ, приперся в сад, чтобы своими глазами увидеть, что тут происходит и когда я наконец свалю отсюда?"

Максим улыбнулся этой мысли и уже хотел было поделиться ею с Соней, но вовремя спохватился, что может лишь напугать ее.

— Ну что ж, — бодро сказал он, — по крайней мере, никаких загадок. Как справедливо заметил Реми, в этой истории и так предостаточно тайн.

Соня погрустнела.

— Что ты думаешь, — спросила она, — об исчезновении папы?

Максим покачал головой.

— Я теряюсь в догадках. Много концов, и ни один из них никуда не ведет.

А ты что думаешь?

— Я боюсь думать что бы то ни было… Мне страшно узнать правду. Хотя я ее уже знаю.

— Ты уверена, что правда в том…

— Что я его больше никогда не увижу. Живым. Снова Максим был шокирован ее прямотой. Он потер лоб.

— Знаешь, — произнес он после некоторой паузы, — когда я был маленький, у нас была дача под Москвой. Зимой там все заносило снегом — глубоким, чистым, нетронутым. Когда мы приезжали на каникулы, нужно было идти в сарай за дровами, чтобы растопить печь, а сарай был на краю нашего участка, у забора. Я шел с папой за дровами, и мои валенки увязали в сугробах. Представляешь? Ногу заносишь, чтобы сделать следующий шаг, а валенок остается на месте, по края в снегу, и через носок к ступне тут же пробирается жгучий холод. А то еще, бывало, не удержишься, особенно когда в руках дрова, и ляпнешься босой ступней в снег… Я, маленький, часто заглядывал в голубоватые лунки моих следов в снегу — верил, что там живут маленькие человечки, которые цепляются за мой валенок и не пускают его. Хотел их подстеречь… И вот сейчас у меня такое чувство, будто делаешь шаг, а валенок стоит на месте. И только холод…

— Я понимаю. Но что я могу сделать? Заявление в полицию мы положили, если бы папа нашелся, живой или мертвый, нам бы сообщили. Детектива наняли. Что еще?

Максиму снова вспомнился силуэт в саду… Был или не был? По его спине побежал холодок.

— Не знаю, надо попытаться как-то выстроить версии. — Он опустил наконец свою руку, прикрывавшую нервным жестом глаза, и посмотрел на Соню:

— Ты же лучше знаешь тех, кто тебя окружает, своего мужа…

"Он уговорил меня остаться, потому что рассчитывал таким образом избавиться от Жерара! — вдруг осенило Максима. — Его донимает мысль, что у жены какие-то отношения с этим Карлсоном — он не знает точно какие, но ревнует.

Успешно выжив Жерара из дома, он потом испугался, что я тоже представляю опасность… Вот что означал его странный, напряженный взгляд на прощание! И он засел в саду… Он?"

— Ты подозреваешь Пьера? — удивилась Соня. —Ты предполагаешь, что он мог… иметь к этому какое-то отношение? Он не способен на такое.