Место третьего (СИ)

— Сенсей… Вы же знаете, я никогда бы позволил в себе сомневаться. Я всегда любил ваш предмет. А что до контрольной, то я всего лишь подзабыл некоторые моменты. Вы же понимаете… без постоянного Бойца и регулярной практики… — тут главное не переборщить, поэтому я замолкаю и смотрю на Нагису хорошо поставленным просяще-заговорщицким взглядом.

— Ну хорошо, — фыркает она после многозначительной паузы. — Придёте в следующую пятницу в лабораторию. Вопросы будут те же. Подготовьтесь как следует. Надеюсь, вы не забудете основы оказания первой помощи по дороге ко мне. И не вздумайте готовить шпаргалки!

Смотрю на неё круглыми от возмущения глазами — что-то вроде «да я бы никогда!» и «как вы могли подумать?!» — и кладу тетрадь поверх стопки. А вот теперь самое время откланяться, что я и делаю, не жалея шеи, и пячусь к двери.

— Спасибо, Нагиса-сенсей, вы очень любезны, Нагиса-сенсей, всего доброго, Нагиса-сенсей.

Она мрачно кивает и лезет в сумку за ноутбуком, в то время как я выхожу в коридор и плавно прикрываю за собой дверь. Вот, собственно, и всё. Две минуты грамотной игры — и за контрольную у меня будет «отлично». Хоть о чём-то пока можно не волноваться.

К середине дня голод даёт о себе знать настолько, что до столовой мы добираемся минут за десять. К счастью, очереди почти нет, так что уже совсем скоро мы сидим с полными еды тарелками и уплетаем обед.

— Что у тебя сейчас? — спрашивает Мимуро, прожевав первый кусок капусты.

Я тянусь к сумке за расписанием, выпрямляюсь, и рука с листком опускается на колено.

— Эй, ты чего? — Мимуро хмурится, осторожно касается моего рукава. Но я продолжаю смотреть ему за спину.

Опять он… Сидит у окна за столом на шестерых в гордом одиночестве. На столе только чашка чая, которую он сжимает в ладонях, и блокнот с ручкой. То и дело он что-то записывает, потом отрывается и какое-то время смотрит в окно, затем снова берётся за ручку.

— О ками-сама… — Мимуро уже успел обернуться и увидеть, куда я таращусь. — Ну и что там, Сэй? Что такого интересного? Подумаешь, с урока смылся. Мало ли.

— Кто он?

— Восемь, — хмуро констатирует Мимуро.

— Что?

— Ты спрашиваешь у меня об этом уже восьмой раз. И в восьмой отвечаю: не имею понятия. Чей-то Боец. Если интересно — подойди да спроси.

— Не буду я к нему подходить! — я наконец отрываюсь от этого парня и смотрю в тарелку. А щекам почему-то становится жарко. С чего бы вдруг?

Мимуро снова оборачивается, критически его оглядывает, что-то прикидывая, и неуверенно предлагает:

— Ну, хочешь, я подойду?

— Не смей.

— Да что за детский сад-то? Сэймей?

Трясу головой и возвращаюсь к еде. И правда, что происходит? Что со мной творится-то? Ну, подумаешь, какой-то наглый Боец. Да половине школы хочется иногда встать и уйти с урока, особенно когда слышишь про себя что-то неприятное. Бойцам наверняка нелестно слушать о том, что они обязаны принадлежать и подчиняться своим хозяевам и что они — вообще вещи. Только вот странно: этот парень смылся, когда Такада в роли мебели Жертв представлял. И ещё он с Ритсу-сенсеем знается. Пока картинка не складывается.

Только мне удаётся вернуться мыслями к куску рыбы, которую плохо прожарили сегодня, двери распахиваются и в столовую чуть ли не врывается Такада-сенсей. Он останавливается, оглядывает всех учеников, игнорируя всеобщее удивление, и целеустремленно пробирается между столиков к тому парню. Сейчас что-то будет. Я на всякий случай откладываю палочки.

— Не желаете ли объясниться? — очень зло спрашивает Такада, остановившись у его столика. Но парень даже не поднимает головы. Спокойно делает глоток чая и ставит чашку на место. — Вы не сможете игнорировать меня вечно!

Он наконец поднимает взгляд на Такаду. Холодный, равнодушный взгляд. Мы сидим всего в двух столах от них, и мне очень хорошо видно его лицо.

— Я и не думал вас игнорировать. Всего лишь размышлял: какие именно объяснения вы хотите от меня получить?

У него ровный негромкий голос. Глубокий, насыщенный. Вроде бы кажется, что безэмоциональный, но мне удаётся различить несколько совершенно разных крохотных оттенков.

— Я хочу получить ответ, — с расстановкой продолжает Такада, явно теряя терпение. — С какой стати вы решили, что можете просто взять и уйти с моей лекции без разрешения? За все двадцать лет, что я здесь преподаю, никто — слышите? — никто не позволял себе подобной наглости!

— Позвольте встречный вопрос, — парень откидывается на стуле, чтобы было удобнее смотреть на Такаду. Но даже и не думает подниматься! — Все эти двадцать лет вы читаете ученикам одни и те же лекции? Их содержание не меняется?

— Разумеется, нет, — Такада немного теряется и потому сбавляет тон. — У меня постоянная программа. Хотите сказать, что она скучна или недостойна ваших ушей? — напоследок он не забывает криво усмехнуться.

— Нет, я хочу сказать, что она неимоверно глупа.

Тут уже Мимуро не выдерживает и поворачивается всем корпусом. Впрочем, можно не таиться: все в столовой уже позабыли про обед и смотрят только на них в гробовой тишине.

— Да как вы…