Место в мозаике

Бран оценивающе взглянул на небо, которое изрядно посветлело, и казалось, что еще чуть-чуть – и серая мутная пелена разорвется, солнце без разбора зальет все подряд, оживляя чахлые зеленые кустики под залежами отходов. Все изменится, очистится и расцветет, а тучи будут навещать эту землю лишь с целью разок-другой в месяц затеять веселую грозу. Но солнцу не хватало самой малости, чтобы потеснить тоску и скуку, прижившиеся в загубленном мире.

– Путь неблизок, – молвил Бран озабоченно. – И дорога одна-единственная; к тому же, нам придется рассчитывать на собственные силы. Я говорю о транспорте, – пояснил Бран и приподнял правую ногу, разглядывая ступню Робота. – Остается надеяться, что этому механизму хватит сил забрать нас всех.

– Не вижу никаких препятствий, – хмыкнул Хануман и посмотрел на Пса, Кота и Слона. – Сейчас я верну им прежние вид и размеры, положу в чемодан…

Его речь была прервана возмущенным трубным ревом. Все подпрыгнули от неожиданности: оскорбленный Слон протестующе трубил, вытянув хобот, и устрашающе топал ногами. В глазах Кота вспыхнул холодный презрительный огонь, а Пес слегка оскалил зубы и коротко рыкнул, что прозвучало гораздо более впечатляюще, чем если бы он залаял, как простая дворовая собака.

– Они правы, – заметил Бран. – Я очень хорошо их понимаю. Я бы тоже возражал, когда б лететь пришлось, к примеру, тебе и ты, стремясь облегчить ношу, вновь лишил бы меня туловища. Они наши равноправные партнеры, а твой замысел унижает их достоинство.

Хануман пожал плечами.

– Тогда тащи их, как знаешь. С этаким грузом мы попадем к Радужному Мастеру через несколько лет.

– Робот был не так уж плох, – вмешался Патрик. – У него очень мощный мотор, он должен справиться.

Хануман скорчил рожу и ревниво промолчал, не желая признавать за поверженным врагом никаких преимуществ.

– Делайте, как хотите, – повторил он ворчливо минуту спустя. Он страшно не любил, когда кто-то побеждал его в споре.

Бран окинул взглядом всю компанию, опустился на колени и пригласил Патрика сесть ему на плечи. Тот вскарабкался и крепко обхватил Брана за шею. Рыцарь повернулся к Хануману и уставился на него выжидающе; обезьяна нехотя последовала примеру Патрика и, в свою очередь, оседлала шею лицеиста. Растопырив руки, Бран повелительно пощелкал пальцами; справа и слева приблизились Пес и Кот, которых он сграбастал под мышки и крепко-накрепко прижал к бокам, что было нелегко, если вспомнить, какими огромными сделались звери. Остался Слон, как-либо взять его не было никакой возможности, потому что вымахал он будь здоров. Слон сам разрешил проблему: ногу Брана обвил хобот, и всем своим умиротворенным видом Слон показал, что готов путешествовать.

– Не опалит ли его огнем? – забеспокоился Патрик.

Долго спорили; наконец, Бран велел Слону отцепиться, включил зажигание, повис над землей, улегся в воздухе горизонтально, а хобот Слон захлестнул на его талии и поднялся в небо, вися под железным животом.

Сквозь шум мотора Бран прокричал Патрику:

– Держись крепче! Сейчас мы разгонимся, а после войдем в магический коридор, и там уже будет не опасно.

Патрик затряс головой, показывая, что он все разобрал. Бран умолк, вытянул шею; сопла выплюнули пламя, и у всех заложило уши от воя и свиста ветра – даже Слон ошарашенно захлопал своими лопухами. Пес снова тявкнул, но его никто не услышал. Кот выпускал и втягивал когти, не находя ничего подходящего, чтобы драть и тем отвлечься от тягот полета. Волосы Патрика развевались по ветру, он зажмурился, и лишь один Хануман сидел невозмутимым, равнодушным изваянием. Вдруг все резко оборвалось: они бесшумно плыли в окружении звезд и комет, а задиристые метеориты пролетали сквозь странников, будто Бран и его пассажиры сделались бесплотными существами.

– Мы вовсе не в космосе, – объяснил Бран, не дожидаясь вопроса Патрика. – Иначе мы превратились бы в лед, не успев понять, что происходит. Мы находимся в одном из коридоров – или каналов, если угодно, – охвативших сетью все пространство.

– Я никогда о них не слышал, – признался Патрик.

– У каждого свои пути, – отозвался Бран. – Нам даровано чуть больше вашего, но и это не предел, а жалкая малость. Что до Сильнейшего, то он вообще не ведает расстояний и сроков.

– Ты по-прежнему уверен, что людское племя обделили при раздаче даров? – неожиданно осведомился Хануман.

Бран удивленно заморгал.

– Ну да. До сих пор я в этом как-то не сомневался.

– А я начинаю сомневаться, – сказал Хануман глубокомысленно. – Меня не покидает предчувствие чего-то небывалого. Мне кажется, что еще чуть-чуть, и я догадаюсь, но ответ все время ускользает. А ты что об этом думаешь? обратился он к Патрику.

Патрик не ответил. Хануман не стал наседать, с расспросами больше не лез и только забавно морщил лоб, пытаясь в одиночку докопаться до правды.

* * *