Метафизик 1 (СИ)

После тех событий Империя стала Альянсом, и была поделена на семнадцать доминионов — областей, каждое территорией с небольшое королевство, обладающих автономией в большинстве локальных вопросов. Мой мозг отчаянно скрипит, усваивая информацию — судя по всему, в прошлой жизни я был отнюдь не политиком. А жаль. Умение изящно набрехать пришлось бы мне весьма кстати. Как и навыки распилки городского бюджета — кто знает, куда меня здесь занесет нелегкая.

Считается, что все доминионы равны между собой, но... некоторые равнее других. Тальданор — столица Альянса — находится в Первом Доминионе, где-то в полусотне лиг к северо-востоку отсюда. Первый Доминион — это, если верить моему конфуцианскому оратору, вершина технологической мысли Альянса. Научные открытия последнего столетия позволили Первому Доминиону изобрести двигатели для воздушных фрегатов, механизмы, в разы ускоряющие работу фабрик и мануфактур, доски, позволяющие перемещаться на них по воздуху, «плюющееся искрами» оружие и пластинчатую броню — легкую и при этом необычайно прочую. Казалось бы, с такими достижениями Альянс обязан не просто процветать, но и без особого труда подчинить своей власти разрозненные государства континента — но не тут-то было. Лорды, стоящие во главе влиятельнейших кланов Первого Доминиона, скорее добровольно повесятся, чем согласятся раскрыть конкурентам любые научные секреты. Если верить Конфуцию, из-за многократных попыток похитить эти секреты тридцать лет назад чуть не вспыхнула очередная гражданская война, настолько все перестали друг другу доверять.

Следующей информацией, которой меня загрузил Конфуций, оказалась история Семнадцатого Доминиона — в простонародье Доминиона Изгнанников. Когда имперская гражданская война (та самая, двухсотлетней давности) подошла к концу, для закрепления мира потребовалось найти виноватых. Тут заморачиваться не стали: ту часть проигравших кланов, что не успели вовремя переметнуться к победителям или откупиться, объявили предателями, изменниками и служителями демонов (хорошо хоть не Демона-Принца, а то от этого словосочетания у меня уже глаз дергается) — одним словом, выселили к чертовой бабушке на периферию Альянса, по соседству с природными катаклизмами (здравствуй, запах гари в моей носоглотке) и соседями-варварами, чей интеллект обратно пропорционален количеству мускул на теле и жажде набегов. Приятного в такой жизни немного. Да и, если верить Конфуцию, это больше похоже не на жизнь, а на выживание. Даже главы влиятельных родов вынуждены во многом себе отказывать, что уж говорить о тех, кому не повезло родиться богатым. А в остальных шестнадцати доминионах жителей семнадцатого и вовсе едва считают своими соотечественниками. Именно поэтому «семнадцатым» и понадобился я — ну, точнее, тот парень с кучей эпитетов, что должен был вселиться в это тело вместо меня.

Если верить Конфуцию, с моим опытом путешествий по измерениям, с моими магическими талантами и умениями владения оружием... Словом, никому против меня несдобровать. А еще, как я понял, к моему появлению готовились чуть ли не двенадцать лет — якобы еще тогда какой-то местный пророк предсказал мое появление в этот день в этом месте. Да уж, неплохо я подгадил этим бедолагам. Даже как-то неловко.

Как выкручиваться из всей этой передряги, я все еще не имею ни малейшего понятия. Возможно, мой единственный шанс остаться в живых — это слинять при первой возможности куда подальше? Отправиться к Молотоглавым или к Болотным Псам, или вообще рвануть в какой-нибудь более цивилизованный доминион... Вот только кому я там нужен?

Наконец, когда небо на востоке уже начинает понемногу светлеть, а мой мозг окончательно кипит от переизбытка информации, мы подходим к Лисьей горе. На ее покатом склоне возвышается крепость, освещенная сотнями огней. Красиво, не спорю. Однако, с другой стороны, красота и изящество — последнее, что меня сейчас волнует.

— Мы мало кого посвятили в наш план, — доверительно произносит Конфуций, когда мы приближаемся к гигантским воротам, над которыми реют флаги: пурпурная стрекоза на серебристо-зеленом полотнище. — Только члены нашего рода и мои приближенные знают о том, что мы можем сегодня вернуться с нашим спасителем.

— Что ж, весьма... — Я долго подбираю удачное слово. — Предусмотрительно. Зачем раньше времени привлекать к моей персоне излишнее внимание, правильно?

— Именно так, о Воинственнейший. — Даже на ходу старик умудряется отвесить мне полупоклон. — И все же наш род не может не выразить вам свое почтение. Поэтому я приказал подготовить к нашему возвращению грандиознейший пир.

— Пир? — переспрашиваю я, как если бы у этого слова могло быть несколько лексических значений. — Что, прямо... сейчас?

Створки распахиваются, и мы заходим внутрь крепости. Краем глаз я вижу закованных в броню людей; на поясной перевязи у каждого виднеются ножны. В мою сторону опять летят поклоны.