Метафизика любви

Любовь предполагает совершенно иную, более глубокую, более продолжительную, более индивидуальную и интимную взволнованность красотой любимого человека, чем в случае всех остальных позитивных эмоциональных ценностных ответов. Многое, как например уважение, вообще не предполагает взволнованности, но сравнение с восторгом и почтением, предполагающими последнюю, демонстрирует то совершенно новое во взволнованности, что лежит в основе любви.

Любимый человек восхищает нас и радует своим существованием – и тем больше, чем больше мы его любим. Ребенок восхищает мать всеми проявлениями своего характера, он является неисчерпаемым источником радости, блаженства для матери. И для любящего супружеской любовью существо любимого человека представляет собой постоянный источник счастья: его индивидуальность, манера говорить, смеяться, его отношение к жизни, жизненный ритм – все это восхищает любящего, радостно волнует сердце.

В супружеской любви, когда она раскрывается во всей своей красоте и величии, любимый человек воплощает собой в определенном смысле весь мир ценностей, и в этом случае счастье взволнованности приобретает уникальный характер. Создается ощущение, что в любимом просиял весь ценностный мир и из конкретного его воплощения на меня изливается поток счастья. «Ты можешь скрываться за тысячами форм, но любимую мою я сразу узнаю», – говорит Гете в «Западно-восточном диване», точно выражая это основное свойство любви.

Ведь мы не должны забывать, что уже сияние ценностей в любимом и его делектабельность являются совершенно другими, нежели в том случае, когда дело касается лиц, на существование которых мы отвечаем другими эмоциональными ценностными ответами. Некоторая аналогия этому имеет место только в том случае, когда нам приносит счастье произведение искусства или красота природы.

Любить – это ни с чем несравнимое счастье, являющееся не мотивом, а неисчерпаемым даром

Но больше всего различие в роли счастья видно в том случае, когда мы рассматриваем осчастливливание актом любви как таковым. «Имманентное» осчастливливание любви несравнимо с «имманентным» осчастливли-ванием восторга или почтения.

Любить, быть способным любить – это необыкновенное счастье. В несравненно более высокой степени присутствует в любви не только все то, о чем мы говорили в связи с восторгом: выход за свои пределы, актуализация трансценденции, раскрытие нашей духовной личности. Здесь наблюдается совершенно новый вид трансценденции благодаря той самоотверженности в буквальном смысле, которая присуща любви. Мы подробно обсуждали самоотверженность. Теперь нам надо уяснить, что эта самоотверженность является специфической радостью. Во-первых, в этом случае совершенно уникально communio с ценностью. Насколько уникальна взволнованность, предшествующая любви, настолько же осчастливливает и «участие», заключающееся в этом ответе – намного превосходящем, как мы видели, все прочие ценностные ответы – и, следовательно, уже заложенный в любви как таковой unio с любимым человеком, с его красотой и достоинствами. Но, кроме того, любить – это новая, более подлинная форма личного существования, необыкновенное духовное пробуждение, обретение своей настоящей сущности, что само по себе является счастьем. Здесь мы рассматриваем это только как один из источников осчастливливания, причем мы должны различать несколько элементов. Во-первых, душевное состояние в любви, поскольку здесь имеет место духовное бодрствование по отношению ко всему миру ценностей, которое является источником счастья. Во-вторых, как мы видели ранее, совершенно новое бодрствование в отношении осуществления всех духовных актов. Мы осуществляем все наши установки более осознанно; и поскольку они сами по себе приносят радость, то при таком духовном бодрствовании они несравненно более радостны. Наконец, само по себе радостно и «обретение себя» в любви, возвращение к своей истинной сущности, заключающееся в любви «завершение». Разумеется, все эти три момента сильно варьируют в зависимости от силы любви и особенно от ее вида. Любовь между полами конечно является источником счастья, несравнимым с другими видами любви, и в этом случае все упомянутые элементы раскрываются совершенно по-новому.

Здесь полностью применимы слова Гете: «Счастлива лишь одна любящая душа» или: «Если бы я не любил тебя, Лили, то где бы нашел свое счастье?»