Метафизика Петербурга. Историко-культурологические очерки

Признанный вождь движения декабристов, Пестель подверг подробной разработке стратегию и тактические задачи движения в тексте так называемой «Русской Правды», рассматривавшейся им и его соратниками как проект конституции чаемой «Российской республики» (наряду, разумеется, с «Конституцией» Н.М.Муравьева). Базовые положения этого документа основаны на той же теории «естественного права». В других случаях – прежде всего, в высокой оценке традиционной крестьянской общины и ее перспектив в новом обществе – Пестель был очень оригинален, поскольку пришел к ней задолго до выдвижения аналогичных идей славянофилами либо апостолами «русского социализма». Некоторое влияние немецкой Реформации прослеживается в пестелевском призыве конфисковать монастырские земли и ликвидировать сословные привилегии православного духовенства, превратив его в особый разряд государственных чиновников. Однако как раз религиозность Павла Ивановича была более чем проблематична. Пришедший к нему накануне казни лютеранский пастор был втянут помимо своей воли в политическую дискуссию, совсем потерялся и вышел обратно в слезах.

Разгром восстания и последовавшее за ним «умножение умственных плотин» на пути революции, предпринятое царским правительством при самом деятельном участии набиравшей силу бюрократии, знаменовали наступление совсем новых, довольно стеснительных условий в духовном развитии целого поколения. Ну, а улица Пестеля, сохранившая имя наиболее вероятного первого президента несостоявшейся в его время Российской республики, а с нею и мост Пестеля (прежние Пантелеймоновская улица и Гангутский мост) с течением времени появились на карте Ленинграда.

Петербургско-немецкие предприниматели в пореформенную эпоху

Немецкие предприниматели и финансисты в силу одного только своего происхождения были достаточно подготовлены к тому, чтобы принять реформы, начатые под скипетром царя Александра II, и много способствовать их успеху. В распоряжении современного исследователя находятся биографические материалы, касающиеся судеб целого ряда отдельных деятелей и целых родов. Мы обратимся к судьбе одного из организаторов электротехнического дела в России, знаменитого в свое время Карла Федоровича Сименса – и не в последнюю очередь, поскольку можем опереться на материалы недавно опубликованного содержательного исследования В.С.Мешкунова.

Карл Сименс родился в 1829 году в Мекленбурге и был членом клана Сименсов, взявшего в свои руки значительную часть работ по обеспечению Германии телеграфными линиями. В поисках рынков сбыта своей продукции, фирма «Сименс и Гальске», основанная старшим братом Карла, по имени Вернер, обратила свой взгляд к России, получила от царского правительства и очень успешно выполнила в 1852 году пробный заказ на проведение телеграфа от Варшавы до прусской границы. В следующем году, В.Сименс сам приехал в Россию, вошел в теплые отношения с графом П.А.Клейнмихелем, занимавшим тогда пост главноуправляющего путями сообщения и публичными зданиями, получил от него новые выгодные заказы и решил развернуть дело самым широким образом. Постоянным представителем фирмы в Петербурге и решено было назначить брата Карла. Такой путь был в общем типичен для своего времени. Как отметила Н.В.Юхнева, «…с развитием капитализма, немецкие промышленники оказались очень заинтересованными в том, чтобы вложить свои капиталы в России (в отличие от капиталистов других стран, использовавших в тех же целях колонии). При этом французские, английские, бельгийские капиталисты, если и основывали в России предприятия, по большей части сами не переселялись в Россию, посылая только собственных администраторов, а иногда поручая эту роль русским. Немецкие же капиталисты нередко переселялись в Россию и привозили с собой многочисленный технический персонал».

Приехав в Россию, молодой К.Сименс приложил все усилия для того, чтобы пустить здесь крепкие корни. Женившись на дочери Германа Кагера, принадлежавшего к одному из старейших немецких купеческих домов Петербурга, он преобразовал Строительное бюро своей фирмы в филиальную контору с мастерскими, купил для нее дом в 1-й линии Васильевского острова и сам поселился там же (теперь это – дом 34). В 1859 году немецкий предприниматель подал прошение о приведении к российской присяге, в результате чего стал русским подданным. Тут подошло время реформ, к которым дом Сименсов оказался более чем подготовленным. Стратегическое мышление оказалось более чем присущим Карлу Сименсу. Повидимому, уже в семидесятых годах он поставил перед своей фирмой задачу провести ускоренную электрификацию Петербурга и всей России – и, прежде всего, обеспечить независимость ее электротехнической промышленности.