Метафизика пола

Киркегард[587], вспоминая миф о Пандоре, писал, что превыше всего боги ревнуют "женщину желания", когда ее женская сила помножена на невинность, скромность и сопротивление. Ведь женское "целомудрие" — не этично, а чисто сексуально; то, что сопротивление домогательствам это всего лишь вид сексуально-возбуждающей игры — банальная истина[588]'. Степени и оттенки этой игры, конечно, сугубо индивидуальны. Но везде и во всем присутствуют тайные и внеличные свойства женской "невинности" и "чистоты" — бездны, лежащие по ту сторону простого кокетства и наигранного одиночества. И если открытое проявление женского желания отвращает и отрезвляет любого мужчину, конечно, если он не до конца превратился в животное, то "чистая" девушка, соответствующая архетипу "Дурги", — всегда провокативна. Таковы ее свойства — объективные, внеличные, внеположенные. Непонимание оккультных законов бытия ведет к непониманию и женской "чистоты" и женской привлекательности. А один из этих законов таков — удержание энергии только усиливает ее, делает не только более "эффективной", но и могущественной. В индийской терминологии это называется ojas[589]. И современные католические авторы, пишущие о "внутреннем стремлении женщины к чистоте", забыли трезвые свидетельства своих средневековых предшественников. Женщина всегда и всюду остается kamini, субстанцией сексуальности. Все остальное для нее — периферия сознания, в глубине своей она "живет сексом, думает о сексе, сама и есть секс". Эта безличная, природная предрасположенность и есть скрытая, магическая сила, ореол очарования, окружающий "чистую" и "невинную" женщину, за которой любой мужчина всегда сумеет увидеть чувственность, бесстыдство и стремление к роскоши. Такая опасная сила неотъемлемо присуща женщине, она в ней не вольна, как и бессильна любая мораль — речь идет об архетипическом корне[590].

Здесь мы приходим к последнему фундаментальному проявлению обычного, профанического секса. Если метафизически мужское начало активно, а женское пассивно, то в "естественную" сексуальность мужчина привносит начало "бытия", "эманацию силы Единого" и вообще "вытягивает вверх" присущую женщине магичность. Вспомним Титуса Буркхардта[591]: женщина активно пассивна, мужчина пассивно активен. В "активной пассивности" и есть женское очарование — активность в ее высшем смысле. Быть привлекательной — и есть самое главное свойство любовницы. Именно она тут на самом деле активна, а мужчина пассивен. "Говорят, будто в любовной борьбе женщина пассивна. Эта пассивность, тем не менее, и есть "деяние". Своей пассивностью она умело отбивает настигающие ее удары холодного оружия"[592]'. Дальневосточная традиция "действия в бездействии" (wei-wu-wei)[593], несмотря на то, что создало чисто андрократическое общество, признает: "В своей пассивности и подчиненности женское начало оказывается превыше мужского"[594]. Как это ни парадоксально, но именно женщина всегда "соблазняет", а мужчина — жертва: он следует за ее магнетическим воздействием. Войдя "в орбиту" женщины, он подчиняется ее силе. Перед лицом мужского желания женщина чаще всего — "чистое превосходство". Она никогда не "даст", если сама не захочет. А. Шармель в "Derniere semaine de Don Juan" выразил это так: "Все женщины, которыми Дон Гуан "обладал", были, по сути, одной и той же женщиной, не имеющей лица ("вечная женщина", Дурга), вызывавшей у него одни и те же слова и жесты. Он желал всех женщин "железным желанием любви". Воспрявшее в нем внутреннее знание, как этого факта, так и себя самого, и было Командором, который его убил".

"Приапический мужчина" считает, что если женщина ляжет с ним в постель, она — "его". На самом же деле "побеждает" она — ведь это ее триумф и "растворение" (Г. Пистони)[595]. То же самое на клеточном уровне: активное движение оплодотворяющего сперматозоида, опередившего все остальные, "открывает" матку и оплодотворяет неподвижное женское яйцо, притягивающее его; после чего происходит их взаимное уничтожение. Женщина "столь полно отдается мужчине, что ее и только ее следует считать активной" (А. Гексли). Среди самых интимных переживаний в половых отношениях есть и такое: мужчина оказывается совершенно пассивен, его внимание полностью подчинено психофизическим состояниям женщины, отражаемым на ее лице ("the tragic mask of her, labouring under the iythmic caress"[596] — A. Koestler). Это в огромной степени возбуждает, опьяняет и стимулирует оргазм мужчины.

В средиземноморских культах Великой Богини аспект "недеяния" в женской магии был представлен Потнией Терон, богиней диких животных, ездящей на быке или держащей его на привязи, или Кибелой, колесницу которой везли два льва — символ покорности.

На иллюстрации Вензеля Холлара: Сатурн и Мать-Земля (Кибела).