Метагалактика 1993 № 3

Слух вернулся ко мне тогда, когда за моей спиной вдруг раздался тяжелый стон, бросивший в дрожь тусклые огоньки свечей. Я только успел подумать о револьвере, как что-то голубое, необъяснимой формы неожиданно качнулось у меня над самой головой, и тут сильное дуновение тотчас погасило свет. Я не знаю, как удалось мне выскользнуть из-за стола, да еще с коробком спичек в руках. Комната, между тем, все продолжала наполняться скрежетом и зловещим стоном. Перемешиваясь, воздух стал теребить мои волосы — казалось, источник этого страшного дуновения находился именно на том месте, где я оставил кресло. Ни за что в жизни я не решился бы здесь чиркнуть спичками, теряя драгоценные мгновения, однако воцарившаяся тьма не позволяла мне отыскать даже дверь, за которой был спасительный свет.

«Голубой дракон!» — не своим голосом прошептал я, когда слабый свет озарил спальню.

Странный экзотический куст, на который раньше я меньше всего обращал внимание, превратился в нечто неописуемое, огромное и мерзкое, отдававшее при свете единственной спички грязной голубизной. Десятки щупальцев чудовища, усеянные зловещими когтями и покрытые шерстью, отвратительно змеились посреди комнаты в поисках жертвы, круша и сбрасывая все на своем пути. Вскоре когти замаячили у самого моего лица, однако ставшие, казалось, ватными ноги намертво вросли в пол. Догоравшая спичка уже начинала обжигать пальцы, как тут мимолетное проснувшееся сознание того, чему я стал свидетелем, неожиданно вывело меня из состояния гибельного оцепенения. Поистине, я испугался не столько мучительной смерти, сколько того, что со мной в могилу навсегда уйдет кошмарная тайна дома Хугнеров.

Теперь в моем распоряжении оставались ничтожные секунды. Метнувшись в сторону в полной темноте, я кое-как сорвал со стены отточенный средневековый кинжал, и наугад бросив его в затмившую собой все бесформенную покачивающуюся массу, непонятной силой был вынесен в коридор. Невероятные, леденящие душу стоны, переплетясь со свистом воздуха в ушах, лишали меня всякой ориентировки. Даже не задумываясь над тем, где мог находиться выход, я беспорядочно метался из одной комнаты в другую, пока не оказался на ступеньках высокой, крутой лестницы, ведущей в подвал. Только здесь, пронзенный сыростью и нестерпимым холодом мрачного подземелья, я наконец замер на месте, тщетно прислушиваясь к тому, что творилось наверху, но не слыша ничего, кроме своего горячего дыхания.

«Неужели мне придется когда-нибудь вернуться назад!» — думал я, и сам всеми силами отгонял эту ужасную мысль.

Казалось, мне уже было совершенно безразлично сколько времени доведется пребывать в чреве ледяного подвала, однако именно тут со мной стали происходить вещи, суть которых располагалась где-то за пределами моего понимания. Чем больше меня охватывал ужас, тем настойчивей и непреодолимей становилось желание вернуться наверх — туда, где в просторной комнате рассекали воздух чудовищные когти голубого дракона.

Искаженное гримасой страха и боли лицо мисс Дортон вдруг сменилось в моей памяти недоверчивой улыбкой Френсиса Хьюза, видевшего во мне лишь несчастного больного. И вот, находясь теперь действительно на грани помешательства, я стал бредить новой встречей. со стариком, с диким злорадством предвкушая его полный крах, до того самого момента, когда покинув подвал, я чуть не натолкнулся головой на высокий напольный светильник у самой двери ужасной комнаты.

Теперь я абсолютно уверен, что не постижение истины, не любопытство, не желание принести себя в жертву ради несбыточного идеала привело меня тогда к двери обители страшного призрака. Безграничным повелителем и властелином моей воли в те ранние часы выступало то, о чем я могу решиться упомянуть, только находясь на смертном одре. Дрожащей рукой я чуть приоткрыл дверь и с трепетом приник к узкой щели образовавшегося проема. Надеясь встретить нечто невероятное, я впал в полнейшую растерянность, увидев, что растение-оборотень бесследно исчезло — угол, где оно некогда возвышалось, оказался пуст. То ли дверь распахнулась сама собой, то ли в припадке смятения я незаметно толкнул ее ногой… У меня потемнело в глазах, когда оказавшись на пороге спальни, я зацепился ногами за нечто продолговатое, издававшее такое же невероятное зловоние, с которым мне приходилось столкнуться когда-то в своей комнате. За окнами уже начинало светать, и все же кое-как я отыскал в себе силы зажечь случайно найденную здесь на полу свечу.