Метахак

Стали возвращаться матросы с докладами, и с каждым из них лицо капитана, и без того длинное и худощавое, вытягивалось все сильнее. Когда вернулся последний отправленный на розыски, стало ясно, что Энрике пропал. Сеньор де ла Кастилья тотчас приказал застопорить машину и встать на якорь. Тем временем проснулись остальные пассажиры, разбуженные поднявшейся на «Каймане» суматохой. Отправиться на поиски пропавшего мальчишки вызвались все мужчины и единственная на борту женщина. Однако по приказу капитана в шлюпку спустились лишь зверолов, кавалерист, вахтенный помощник и четыре матроса. Все они были хорошо вооружены.

Природа тоже решила помочь в поисках. Ветерком тянуло все сильнее, и туманное одеяло стало расползаться, как гнилая рогожа. Выглянуло солнце. Теперь и река, и джунгли по обеим берегам просматривались достаточно хорошо. Алан хорошо помнил, в каком направлении улетела крылатая гадина. Одна беда: у нее было достаточно времени, чтобы свернуть куда угодно, и потому район поисков мог оказаться весьма обширным. Правда, опыт и чутье подсказывали зверолову, что твари с крыльями такого размаха в зарослях делать нечего, а в ближайших окрестностях никаких скал или высоких строений вроде бы не просматривалось. Следовательно, искать нужно вдоль русла реки.

Этими соображениями он поделился с вахтенным помощником, которого звали Себастьян. Оказалось, что Себастьян тоже охотник, и потому он счел аргументы сеньора Экзито вполне резонными. Матросы налегли на весла, и лодка ходко пошла по течению. Юного стюарда они нашли через час. Он лежал в воде, у самого берега, и парочка кайманов уже подбиралась к нему. Капитан кавалерии и охотник неприцельными выстрелами спугнули хищников. Двое матросов перепрыгнули через борт и по грудь в воде побрели к мальчишке. Он подняли его, всмотрелись в лицо и радостно закричали. У остальных участников поисков отлегло от сердца. Похоже, Энрике был жив.

Когда пострадавшего погрузили в лодку, выяснилось, что тот без сознания. Бегло осмотрев его, спасатели не обнаружили видимых повреждений. Тем не менее Энрике нужно было как можно скорее доставить на пароход. Матросы старались изо всех сил. Когда они уставали, за весла брались джентльмены. Эти усилия себя оправдали: даже двигаясь против течения, шлюпка добралась до «Каймана» всего через полчаса. Еще на подходе Себастьян прокричал в рупор, чтобы доктор был наготове. Как только шлюпку подняли на борт, дюжий матрос перенес юного стюарда в каюту доктора Фернандеса, которая одновременно служила и врачебным кабинетом, и по необходимости операционной.

Судьба мальчишки, похищенного и брошенного неведомой тварью, взволновала не только экипаж, но и пассажиров «Каймана». Покуда шли поиски, Бруно лично подал господам завтрак, но ни у кого из них кусок в горло не лез. Рискуя огорчить гения кулинарии, мистер и мисс Дарвин, а также поверенный в делах Джонсон, кое-как прожевав по кусочку кекса и наскоро запив его кофе, бросились на верхнюю палубу, высматривать спасательную экспедицию. И когда шлюпка появилась в пределах видимости, а вахтенный помощник сообщил через рупор, что пропавший найден живым, радости на борту парохода не было предела.

Осмотрев пострадавшего, доктор Фернандес сообщил, что жизни его ничего не угрожает. Кости целы.

Признаков внутреннего кровоизлияния не наблюдается. Наличествует небольшой вывих правой ступни, а также, видимо, шок, в результате которого пациент потерял сознание. Врач сделал ему поддерживающий укол. К голове приложил грелку со льдом. Когда пострадавший придет в себя, он будет нуждаться в отдыхе, хорошем питании и заботливом уходе. Хлопоты по уходу за единственным пациентом доктора Фернандеса взяла на себя мисс Дарвин.

Едва капитан убедился, что жизни самого младшего матроса на его судне ничего не угрожает, он отдал приказ сниматься с якоря и продолжать путь, а для того, чтобы случившееся с Энрике не повторилось, распорядился выставить часовых из числа свободных от вахт матросов и солдат капитана Хоука. Теперь «Кайман» напоминал военное судно. Вооруженные люди не только дежурили на носу и корме, но и патрулировали верхние палубы. В глубине души сеньор де ла Кастилья был даже рад этому, помня о том, что в верховьях реки Святого Яго все еще пошаливают мародеры из берегового братства. Пусть они видят, что пароход хорошо охраняется.

Энрике пришел в себя к вечеру. Он был очень слаб и поначалу не мог говорить. Ингрид напоила его куриным бульоном и сидела с ним до глубокой ночи. Чем больше руководствовалась мисс Дарвин, милосердием или репортерским любопытством, сказать трудно. Во всяком случае, она стала первой, кто услышал рассказ юного стюарда. Едва он заговорил, как сотруднице «Вашингтон-ревю» стало ясно: в ее руки плывет самая настоящая сенсация. Как умелый журналист, Ингрид не торопила рассказчика, позволяя ему вспомнить все самому.