metal heart (ЛП)

Потрясающий секс и ни капли неловкости или усталости от отношений, которые она ненавидит, но которые неизменно возникают, когда она спит с кем-то больше, чем пару раз. Никаких сюсюканий, никакой игры на публику, никакого давления и никакой нужды соответствовать стандартам идеальной девушки. У них с Барни это работает следующим образом: Тед засыпает к двенадцати, около часа ночи руки Барни уже путаются в её волосах, а не позднее трех тридцати Робин впархивает в офис, расслабленная и в отличном настроении, готовая горы свернуть. И пока она сидит на высоком стуле в гримёрной, а визажист Рэйчел что-то втирает, растушевывает и корректирует, Робин думает, что ничего лучше и быть не может.

И раз она так думает, то, скорее всего, у неё проблемы.

Но если честно, Робин плевать. На следующий день после Пасхи их выставляют из «Похотливого Леопарда»; Барни завлёк её туда, пообещав два напитка по цене одного. Робин заказывает ему три танца на коленях, чтобы он не мешал ей флиртовать с красавчиком-барменом, но каким-то образом вечер всё равно заканчивается тем, что её платье задрано до талии в кабинке мужского туалета, а язык Барни вновь оказывается у неё во рту.

— Против правил клуба! — сообщает им колотящий по двери кабинки вышибала.

Барни смеется ей в шею, а Робин кричит в ответ:

— Я здесь не работаю, придурок!

Вышибала продолжает молотить по двери кабинки, так что им приходится оттуда выйти, неуклюже поправив одежду. Он осуждающе смотрит на них:

— Это вы!

Барни выглядит настолько подавленным, что Робин не может сдержать смех, и из-за этого их выставляют на улицу ещё быстрее.

— Просто отлично! — от досады Барни пинает брошенную кем-то на тротуар жирную обертку от гамбургера. — Теперь мне придется подыскивать новый стрип-клуб. Боже, а если мне придется ходить в «Очко» до конца своих дней, — содрогается он.

— Уверена, «Леопард» прогорит через неделю или две. Ты же их самый завсегдатай клиент.

— Ещё бы, — вздыхает он и достаёт две сигары. — Ну что, ко мне?

Серьёзно. Ей даже не приходится ничего делать. Всё получается само собой.

-

Робин набирает номер, выходя через вращающиеся стеклянные двери на улицу. Единственное хорошее, что есть в её работе — это то, что Робин уходит с неё ещё до полудня.

— Как дела?

— У меня отстойный день.

— Ну разумеется, — усмехается Барни.

— Что ты… Боже, ты сейчас это смотришь, верно?

— Мой телек сразу присылает мне на электронную почту то, что я записываю по таймеру. Не спрашивай как, я просто знаю кое-кого. Этот повар только что пощупал твой зад?

— И не раз. Я почти уверена, что он был пьян, — Робин приходится прилагать усилия, чтобы не содрогаться от воспоминаний. — От него воняло как от алкаша.

— Я просто обязан запостить это в свой блог. Кулинарное шоу с озабоченным укурком. Ютьюбу это понравится.

— Я знала, что это ты выкладываешь все эти ужасные ролики из моего шоу, — устало вздыхает Робин. — Ты сейчас занят?

— Хочешь пообедать?

— Не совсем, — она уворачивается от очередного торгаша, который собирался ей что-то впарить, и спускается в метро.

— А-а-а, — судя по его тону, интерес Барни к текущему разговору только что взлетел до небес. — Этот голод я тоже могу помочь утолить. Я как сникерс среди людей. Приезжай в офис.

— Буду минут через пятнадцать.

Он снова начинает смеяться:

— У тебя что, блузка загорелась?

— Ага, — Робин с сожалением опускает взгляд на выжженную дыру на бордовом шелке и снова тяжело вздыхает. Смех Барни превращается в хохот, и она выключает телефон.

-

Маршал любит рассказывать им небылицы об офисе Барни, но реальность оказывается еще более абсурдной, чем Робин могла предположить: сплошные чёткие, строгие линии и начищенное до блеска стекло. Выглядящая достаточно свирепо ассистентка приглашает её внутрь, сообщив, что мистер Стинсон вернётся через пять минут. Робин тратит почти минуту на то, чтобы рассмотреть все мотивационные постеры на стене его офиса. Барни либо самый циничный человек в мире, либо самый наивный, и она до сих пор не может определиться.

Когда же она находит поставленный в рамку список под названием «В чём я офигенен», совершенно точно написанный его почерком, она улыбается и мысленно ставит галочку напротив «самого наивного».

— Эй, Барни, ты не… Робин!

Она не может пошевелиться. Чёрт, это очень, о-о-очень плохо.

— Привет, Маршал.

— Привет, — он вопросительно улыбается, стоя в дверном проеме. — Какими судьбами?

— Мы с Барни хотели пообедать вместе, — его глаза подозрительно суживаются, и она знает Маршала и понимает, что следующим его вопросом будет «С каких это пор вы с Барни ходите вместе обедать?». Прежде чем он успевает открыть рот, она выпаливает:

— Присоединишься?

— С удовольствием! — оживляется он.

Когда, наконец, приходит Барни, вместо приветствия Робин указывает ладонью на Маршала и спешит сказать:

— Маршал тоже идет с нами на обед! — чересчур громко и чересчур радостно. — Здорово, правда?

Барни неодобрительно уставился на неё, и, чёрт, он совершенно точно ещё припомнит ей эту панику и неспособность вести себя как ни в чём ни бывало.