metal heart (ЛП)

По настоянию Барни они идут в японский ресторан, где официанты одеты как ниндзя, а хостес бьёт в гигансткий гонг каждый раз, когда входят клиенты. Приветствую тебя, мигрень. Официант-ниндзя бессовестно с ней заигрывает, достаёт боевую звёздочку ниндзя у неё из-за уха и приносит ей бокал мерло за счёт заведения.

— Ниндзя и фокусы? — Маршал с энтузиазмом размахивает палочками. — Неудивительно, что тебе нравится это место. Оно охрененное! Ну, то есть, еда, конечно, отстойная, но оно охрененное!

— Ты собираешься дать ниндзя свой номер, Робин? — криво ухмыляется Барни, поглощая удон. — Уверен, если ты будешь умницей, то он пригласит тебя домой и покажет тебе его большую деревянную палочку. Дай пять!

— Серьезно? Это всё, на что ты способен? «Деревянная палочка»?

— Как будто у тебя есть что-то получше.

— Как насчёт «трахнуть в гонг»? Я ждал возможности сказать это с тех пор, как мы вошли.

Маршал всё равно даёт пять Барни, ведь всем известно, что у Маршала заниженные стандарты. Робин закатывает глаза. На обратном пути к зданию банка Голиаф они потягивают латте с сакэ, и Маршал говорит:

— Нам стоит чаще ходить всем вместе на обед, — и они оба с ним соглашаются, потому что это действительно было весело, хотя и не совсем то, на что рассчитывала Робин сегодня.

Маршал и Барни машут ей до свидания и скрываются за входной дверью, а она замирает на секунду, смотря им вслед, и направляется к метро, чувствуя себя ужасно подавленной. То, что у неё не получилось выкроить немного времени, чтобы побыть наедине с Барни, не должно её так расстраивать, однако, по какой-то неизвестной причине, она всё равно расстроена.

Она в одном квартале от станции, когда сквозь уличный шум кто-то окликает её по имени. Повернувшись, Робин замечает бегущего к ней Барни. Он останавливается, пытаясь отдышаться.

— Я, это… У нас в офисе на первом этаже есть мужской туалет, который закрывается на ключ. Или, если хочешь, можем поехать ко мне.

— Разве тебе не нужно работать? — удивлённо спрашивает Робин.

— Да ладно. Я перенёс встречу на четыре, — подмигивает ей Барни. — Не брошу друга в беде и всё такое.

Робин приходится сдерживать улыбку.

— Конечно. Разумеется, — и что-то тёплое и приятное расцветает в её груди, когда он улыбается. — Честно говоря, мужской туалет очень даже неплохо звучит.

-

Инцидент с Маршалом не выходит у неё из головы, потому что их с Барни договорённость начинает напоминать нечто большее. То, из-за чего им приходится врать своим друзьям. Одно дело, когда они просто оказывались в одной постели, совершенно случайно, но сейчас… Робин не настолько глупа, чтобы думать, будто это всё когда-либо приведёт к серьёзным отношениям, потому что это же Барни. Тем не менее, что-то в их дружбе меняется, становится более важным и игнорировать это всё сложнее.

Мысль не даёт ей покоя ни когда они надирают подросткам задницу в битве водяными пистолетами в центральном парке в воскресенье, ни когда отмечают победу голыми в доме у Барни после. Она, наконец, оставляет в покое его губы и, твою мать, с каких пор они целуются до одурения уже после секса? Робин не может вспомнить.

Барни, кажется, не замечает её нерешительность, просто переключает внимание на шею Робин. Ладонью он проводит по волосам, металлический браслет его часов задевает мочку её уха, а он продолжает покрывать поцелуями её ключицы.

— Барни, — его имя срывается с её губ с придыханием, что удивляет саму Робин. Она моргает раз, другой, и, наконец, отодвигается от его губ. — Барни.

— Что такое? — хмурится он.

— Это странно, что другие ничего про нас не знают?

Что-то похожее на панику на секунду мелькает на его лице, но он быстро берёт себя в руки и сосредотачивается на её груди.

— Немного. А что, ты хочешь им рассказать?

Робин вздыхает, потому что она прогоняла тот же вопрос в своей голове несчётное количество раз за последние две недели. И всё ещё не знает ответа.

— Не особенно, нет. Может быть. Ну, это же не будет, как в прошлый раз. Никто не взбесится, я надеюсь. Думаю, всё просто станет… сложнее.

Кажется, «сложнее» — самое верное слово. Робин знает, что если они скажут Лили, то она станет всё слишком анализировать и попытается докопаться до причин, почему они с Барни не хотят и не могут прекратить трахаться друг с другом. И рано или поздно Робин тоже начнёт думать об этом. А каждый раз, когда они будут куда-то выбираться вдвоём, как сейчас, Маршал будет считать, что они идут заниматься сексом, и будет смотреть на них осуждающе, из-за чего возникнет неловкость. Прибавьте к этому вечный кавардак с Тедом и получите огромный комок пиздеца.

А пиздец означает, что им придется прекратить спать друг с другом, или как минимум делать это не так часто.

— Мы можем им рассказать, если хочешь, — он прижимается теплым лбом к её щеке. — Вероятно, нам следует рассказать им.

Робин проводит ладонями по гладким твердым плечам. Её тошнит от одной мысли, что всё закончится, когда остальные узнают.