Metallica. Экстремальная биография группы

Одной из наименее душераздирающих сцен фильма было прослушивание бас-гитаристов. С самого начала они поклялись, что нового парня не постигнет судьба Джейсона. Следовательно, люди, которые пробовались, были из высокопрофессиональных самостоятельных групп, в том числе Пеппер Кинан из Corrosion of Conformity, Скотт Ридер из Kyuss, Крис Уайз из The Cult, Твигги Рамирес из A Perfect Circle, Эрик Эйвери из Jane’s Addiction и Дэнни Лонер из Nine Inch Nails. Каждому из них было что предложить. Но Ларс высокомерно заявляет: «Если бы сейчас появился Клифф Бертон, то, возможно, и он бы не подошел». В конце концов, выбор пал на Роба Трухильо, у которого было больше всего общего с Клиффом и в музыкальном плане (с его стилем игры пальцами) и в личном тоже – в его невозмутимой, почти стоической способности противостоять всему, что может на него свалиться.

Роберто Агустин Мигель Сантьяго Самуэль Трухильо Веракрус родился в Санта-Монике в Калифорнии 23 октября 1964 года и начал учиться игре на бас-гитаре в пятнадцать. Он рос, слушая ритмы Джеймса Брауна и Parliament, играя песни Black Sabbath и Van Halen на вечеринках на заднем дворе. Он изучал джаз в колледже, но бросил его, чтобы присоединиться к современникам Metallica – группе Suicidal Tendencies, на стыке панка и метала, которую поглотит сцена прото-трэша и которая будет выступать на разогреве у Metallica в туре 1993 года. Позже Трухильо играл в группе, поддерживающей Оззи Осборна, появляясь на альбомах панк-металистов Infectious Grooves, на сольном альбоме Alice In Chains гитариста Джерри Кантрелла и других сторонних проектах. Тридцативосьмилетний женатый парень с двумя детьми, массивный, практикующий серфер, он редко появлялся в чем-то, кроме шорт до середины голени и обрезанной футболке, и в отличие от членов Metallica никогда не отстригал свои волосы, достающие до талии. Уже тогда Роб Трухильо осознавал свою собственную ценность. Он был на каникулах на Гаити, когда ему позвонили. «Ну, приезжай в студию, потусуемся», – вспоминал он разговор с Кирком. Не имея «абсолютно никакого времени на то, чтобы выучить песни», он начал играть Battery, которую «вроде бы знал», за которой последовала Sad but True, Whiplash и For Whom the Bell Tolls: «Они не говорили, что там будет съемочная группа и они делают документальный фильм – я узнал об этом всего за двадцать минут. «Ты не против, да?» Забавно. Раньше я всегда старался скрыться от камер, которые преследовали Оззи на его телевизионном шоу. Определенно, здесь все будет по-другому».

В фильме очень заметны смешанные эмоции на его лице, когда ему делают предложение; он берется за голову и тяжело вздыхает: «Даже не знаю, что сказать», когда они информируют его о том, что он получит в качестве «аванса» 1$ миллион только за то, что присоединится. «Вокруг них была вся эта таинственность, ну ты понимаешь, пагубная Metallica. Но я этого не увидел. На самом деле из-за того, что я не увидел этой зловредной Metallica, я чувствовал себя неуютно». Приход Роба Трухильо «оказал успокаивающее действие на группу», – отмечает Александр Милас. «Он был не просто дворовой собачкой. У него была серьезная родословная. Metallica не внушала Робу благоговейного страха и не ошеломляла. И он много привнес своего. Он описывал себя как «полководец-самурай с бутылкой виски», что я думаю, достаточно точно описывает его присутствие на сцене. За ним так забавно наблюдать. Зажигающий бас-гитарист – сколько таких вы можете назвать?»

Когда ближе к концу Some Kind of Monster Джеймс узнает о плане Таула переехать с семьей в Сан-Франциско и затем сопровождать группу в туре, он начинает волноваться, не подумал ли хороший доктор, «что он тоже в группе». Попытка обсудить с ним этот вопрос стала одним из самых неловких моментов в невообразимо неловком фильме, когда психотерапевт начинает извиваться при любом предположении, что он, возможно, слишком задержался в гостях, и из-за этого кажется более конфликтным и эмоционально зависимым, чем сам Джеймс. Он говорит о своем «видении» в «качестве тренера по продуктивности» и о том, что ему нужно убедиться, что новый бас-гитарист – «тот самый».

Оглядываясь на фильм пять лет спустя, Ларс сказал мне: «Они начали нас снимать в студии, и внезапно этот чертов ад вырвался наружу, и тогда все повернулось совсем в другую сторону. И я горжусь тем, что мы позволили этому случиться, и тем, что мы не стали этому препятствовать. Это превратилось во что-то самостоятельное, а Джо и Брюс почувствовали, что стали свидетелями чего-то особенного, стоя за своими видеокамерами, и они попросили нас довериться и просто продолжить эту своеобразную гонку, потому что поняли, что происходит что-то поистине уникальное. И мы доверились Джо и Брюсу в достаточной степени, чтобы они могли делать свою работу. В этом даже было что-то освобождающее. Потому что, как только ты отпускаешь себя до этой точки, потом ты уж не отдаешь себе отчета… для нас очень скоро перестали существовать мы и они, мы стали чем-то единым».