Металлическое вторжение (СИ)

— А я тебе и не скажу, — улыбнулся Шелест.

— Почему это? — обиделась Ют.

— Ты или не поверишь, или будешь смеяться.

— Скажи!

— А как ты думаешь?

— Не меньше восемнадцати и не больше двадцати четырех, — прикинула самые крайние границы Ют. — Неужели восемнадцать? Или семнадцать? — хихикнула она.

Шелест щелкнул ее пальцем и огорошил истиной:

— Пятнадцать.

— Шутишь! — опешила Ют.

— Серьезно. Хотя… Времени много прошло, наверное, уже шестнадцать.

Ют с сомнением посмотрела на него. Шелест ни по каким параметрам не тянул на пятнадцатилетнего, то есть, по сути, на подростка.

— Честно говоря, в своем мире я выглядел под стать своему возрасту, — продолжал Шелест. — И даже младше. Некоторые давали мне тринадцать. Не знаю, почему, но когда я начал идти к Вавилону, стал совсем другим.

— А как именно ты выглядел? — полюбопытствовала Ют.

Шелест усмехнулся и приготовился коротко описать свою внешность, но вместо этого посмотрел на Ют потерянным взглядом.

Он не помнил. Знал, что выглядел совсем иначе, и еще недавно мог в подробностях расписать отражение, которое наблюдал в зеркале в течение всех свои пятнадцати лет. Но воспоминания как будто стерли.

— Я забыл, — признался он. — Ну, то что был ростом ниже — это точно, а остальное почему-то не помню.

— Ну и что, что стал выше. Зато лет не прибавилось! То есть ты даже младше принцессы!

— Думаешь, ее это смутит? — рассмеялся Шелест. — Кстати, я этого не скрываю, — добавил он. — Просто каждый раз, когда меня спрашивают о возрасте, или что-то мешает, или я впадаю в ступор, и окружающие все решают за меня. А скажи правду — все равно никто не поверит. В конце концов, какая разница. Йону, вон, лет восемьсот, а выглядит на двадцать пять-тридцать.

— Да уж, — проворчала Ют. — Ты уже не один раз доказал, что маленьким тебя счесть никак нельзя. Как хочешь, но пятнадцатилетним я тебя не воспринимаю! — заявила она.

— Как угодно. Я и сам себя таким не воспринимаю.

Ют бы с радостью передала все Юфории, но принцесса, хоть и меньше, чем Тейт, тоже была занята, и рассказ постепенно отступил на задний план. Здесь Шелест и Ют терялись в догадках. То они видели ее, яростно спорящую о чем-то с Йоном, то вполне серьезно разговаривающей с королем, часто она запиралась с какими-то людьми, которые входили в комнату с донельзя торжественными лицами, а выходили с таким видом, словно их приговорили к смерти. Однако сколько Шелест ни спрашивал, Юфория пожимала плечами и говорила, что все как всегда.

— Похоже, будто она пытается добиться снятия очередного запрета, — сказала однажды Ют.

— Наверное, — согласился Шелест, глядя в очередную книгу о силе Лучафэра, на этот раз взятую из королевской библиотеки.

Ют подлетела к нему.

— Опять исцеление?

— Ага, черт бы его побрал.

— Неужели тебе так этого хочется?

Шелест захлопнул книгу и, вздохнув, вытянулся на кровати.

— На самом деле, не особо.

— Тогда зачем?

— Сложно объяснить. Йон говорил, что песню надо найти, помнишь?

— Помню, — кивнула Ют. — Но я не совсем понимаю, что это означает.

— Я тоже, — признался Шелест. — Понимаешь, весь сыр-бор не из-за исцеления. Вообще, не для меня такая ответственность — людей лечить… Это все из-за тех слов, которые придумались, когда принцесса болела, — он набрал в легкие побольше воздуха и пропел: — Мы воины, живущие вечно, нам неведома гибель во тьме. С тех пор музыка и все, что к ней прилагается, так и вертится в голове, не оставляет. Как будто ноты и буквы дразнятся, витают вокруг, и надо просто ухватить… При этом я почему-то уверен, что это связано с исцелением. Все говорят мне оставить это, но я ничего не могу с собой поделать. Может, действительно пустая трата времени…

— А ты спроси у Лучафэра, — предложила Ют. — Ну, в смысле, через Йона.

— Сколько раз он меня уже посылал, — проворчал Шелест.

— Но ты у него спрашивал. А ты подойди и скажи, чтобы он у бога спросил, сможешь ли ты когда-нибудь найти эту песню. Сможешь — продолжишь пытаться, не сможешь — постараешься забыть.

Шелест вспомнил, как они с Юфорией стали свидетелями пения Лучафэра. Что ж, подумал он, попытка не пытка.

Тем же вечером он пришел в храм и объяснил Йону, что к чему.

— И не надо мне ничего говорить! — поспешил сказать Шелест. — Можете вы спросить у Лучафэра или нет?

Йон пожал плечами.

— Попробую, если ты настаиваешь, — сказал он.

Шелест подумал, что он попросит посторонних, то есть его, удалиться, пока не закончится общение с богом, но нет. Они стояли в центре зала, у пьедестала с большой чашей, в которой чуть заметно колыхалась вода, одаряющая темное помещение красивым свечением. Йон закрыл глаза и обеими руками взялся за посох. Шелест с любопытством следил за ним и до предела напрягал слух и зрение, стремясь услышать или увидеть хоть что-нибудь, но ничего особенного не заметил.

В полной тишине прошло около полутора минут. Потом губы Йона беззвучно зашевелились. Он будто бы произнес несколько слов и медленно открыл глаза.

— Лучафэр что-то ответил? — тут же поинтересовался Шелест.

— Да.

— Да?!

По храму эхом разнесся гулкий звук от удара посохом по голове Шелеста.