Металлическое вторжение (СИ)

— Хочешь сказать, ты собрался выпить всего одну порцию? — вытаращилась на него Юфория.

— А ты хочешь выпить все сразу?

— Почему бы и нет? — продолжала удивляться Юфория.

— Это вроде как вредно, — разъяснил Шелест. — Ну, во всяком случае, если так много и сразу.

— Ничего не вредно. Латрий, хоть и опьяняет, абсолютно безвреден. Даже этой самой… зависимости не вызывает. А вот некоторые другие напитки, говорят, в слишком уж большом количестве пить не рекомендуется. Вино, например. Но его ведь люди придумали, а рецепт латрия послал Лучафэр для нашего увеселения. Ну, ты будешь пить? Или струсил?

— Я-то? Еще чего. Только вот забыл во дворце чашку для Ют, — Шелест посмотрел на фею. — Извини.

— Ну-у, можно так, — Юфория не растерялась и наполнила один из кубков до самых краев. — Теперь можешь пить, Ют. Итак, — торжественно произнесла Юфория, пытаясь перекричать всеобщий гвалт. — За… — она призадумалась. — За твою первую песню.

— Спасибо, — Шелест был приятно удивлен.

Кубки ударились друг о друга. Шелест сделал большой глоток и от неожиданности поперхнулся.

— Слабак, — прокомментировала Юфория, которая в один прием прикончила половину своей порции.

— Неправда, — возразил Шелест. — Просто я ожидал выпить то же, чем угощал нас Белениус, — он посмотрел на насыщенную оранжевую жидкость. — Но у него, наверное, был сильно разбавленный вариант.

— А-а, вот это может быть, — протянула Юфория. — Он же знает, что можно только ночью… Ну, как оно вам?

— Отлично, — Шелест с удовольствием продолжил поглощение напитка.

— А тебе, Ют? Ют?

Шелест посмотрел на Ют и засмеялся. Та, явно захмелев, рисковала свалиться в кубок.

— Полегче, дорогая, — он схватил ее за одно крыло и спустил на стол.

— Немного надо фейри, — хихикнула Юфория.

— Феям, — сонно поправила Ют и снова забралась на кубок.

Они немного помолчали. Потом Юфорию вдруг словно прорвало, и на Шелеста посыпались вопросы о музыкальных группах. Он честно рассказал все, что знал, и даже поведал о своих приключениях на паре концертов особо знаменитых исполнителей. Юфорию его незатейливые истории привели в полный восторг.

Через некоторое время Шелест уже думал о том, что на самом деле пришел в более или менее тихий уголок. Он и представить не мог, что гуляние может быть столь бурным: его начало не шло ни в какое сравнение с тем безумием, что творилось теперь. Однако оно умудрялось держаться в своих невидимых рамках и не вызывало ровным счетом никаких негативных чувств. Здесь не существовало буйства, пьянства, распущенности, хотя все это и было; так все вокруг пропиталось теплом и искренней радостью. Чувствовалось, что все по-настоящему счастливы и лишь выражают переполняющие душу эмоции, кто как может.

Юфория уже порядочно напилась, но от этого только развеселилась. Она что-то тихонько напевала, покачивала головой в такт музыке и, посмеиваясь, подбивала Ют попробовать вина, которого в этом месте тоже оказалось предостаточно, стоило только попросить. Перебравшая принцесса не могла не вызывать умиления — от прежней нарочитой холодности не осталось и следа, щеки ярко алели, глаза сияли беспричинной радостью.

— И все же, откуда играет музыка? — спросил Шелест, глядя на нее.

— Никто не знает, откуда, — ответила Юфория. — Йон говорит, это делает сам Лучафэр — разная музыка начинает играть в разных местах в одиннадцать, а к утру стихает. Если в городе траур, играют грустные мелодии или не играет вообще ничего. Нравится?

— Так и накладывается текст, — признался Шелест, в очередной раз спуская Ют на стол и пробуя вино, которого уже вдоволь отведала фея.

— А я говорила, напьется и начнет петь, — вяло пробормотала Ют.

— Я еще не напелся и уж тем более не начал пить, — погрозил ей Шелест. Юфория и Ют чуть не лопнули со смеху, да и он сам улыбнулся своей оговорке. — То есть не напился и не начал петь. Хотя чего скрывать, хотелось бы… — он отхлебнул из нового кубка и, не выдержав, пропел, безупречно накладывая слова на музыку: — Воины света, порожденья тьмы! Мы будем сражаться по зову судьбы…

— Опять ты за свое! — эта строчка хорошо запомнилась Ют. — Было уже.

— Я не виноват, что к музыке идеально подходит!

— О таких вещах поешь, — Юфория вдруг посерьезнела. — Смотри, влетит.

— Почему? — улыбнулся Шелест. — Так нарек меня Белениус, между прочим. Воином света, порожденьем тьмы.

— Белениус, может, и из Вавилона, но не в Вавилоне! То есть, законом, конечно, это вроде не запрещается, — спохватилась Юфория. — Просто раньше об этом даже никто не говорил толком, а тут ты приходишь и напеваешь.

— А я из другого мира, мне положено удивлять, — подмигнул ей Шелест. — В любом случае, если в Вавилоне к подобному не привыкли, это совсем не значит, что это плохо.

Юфория посмотрела на него как-то странно. Он не смог определить, что было в ее глазах — растерянность или сомнение.

— Поэтому и песни не помешают, — стал развивать свою мысль Шелест. — А то одна музыка, долго так не продержишься, захочется слов. Ты же тоже на ходу сочиняешь — спела бы им что-нибудь. Людям, то есть.