Метаморфоза

На улице дама поставила свою ношу на ноги и, скромно потупив маленькие глазки, замерла в ожидании чего-то, щемящего сердце.

Милиционер же, приложив руку к козырьку, бойко и оптимистично отрапортовал:

– Благодарю за оказанную помощь. Каждый честный гражданин должен поступать на вашем месте так же, – повернулся на сто восемьдесят градусов и, чеканя шаг, отправился дальше.

А дама долго стояла на прежнем месте и с сожалением смотрела вслед стройному милиционеру.

Через месяц Валентина полностью освоилась с новой профессией, с новым коллективом и, придя однажды домой, с гордость сообщила:

– Завтра иду на охоту.

– Какую охоту? – не понял Евгений.

– Обыкновенную. Будем стрелять уток.

– Ты же стрелять не умеешь. И вообще – откуда в тебе эта средневековая дикость?

– Почему не умею? А в тире в прошлом году кто стрелял? – напомнила жена. – Я из трёх раз один попадала. Тебя тогда из тира было не вытащить, а меня теперь из лесу не выманить. Я каждый сезон на уток буду охотиться.

Евгений окинул её долгим задумчивым взглядом и сказал:

– Если бы сам стрелять не любил, не пустил бы. Ладно, порезвись, пока мужчина, а я, между прочим, вязать научился. Хочешь, шарф тебе свяжу?

– Вяжи, вяжи. Эх, поохотимся завтра, – мысли Валентины были взбудоражены предстоящим событием. – Сержант мне обещал своё ружьё захватить, у него два. Что бы только на себя одеть поприличнее? – и она стала рыться в шкафу.

Евгений, не обращая на неё внимания, уселся на диван и взялся за спицы. Валентина металась по комнате, собирая рюкзак и приговаривая:

– Уток, говорят, в этом году много. Сержант в прошлое воскресенье ходил – семь штук принёс… Так, а где же мои тёплые носки? Резиновые сапоги я, пожалуй, твои надену, можно на двое носков натянуть. Пойдём по болоту, у твоих подошва шире, меньше будет проваливаться.

– А мохер, говорят, теплее шерсти, – вставил своё Евгений. – Жаль, что дорогой.

Каждый думал о своём, полностью переключившись на интересы другого пола.

– Вяжи, вяжи, – подбодрила Валентина. – Будешь хорошо вязать, тёплые носки закажу. Мне теперь на охоту толстые нужны, тонкие в сапогах быстро протираются до дыр.

– Ты же сама носки прекрасно вяжешь.

– Вязала, – поправила жена, – Теперь мне такими мелочами заниматься некогда. Охота – вот моё призвание. Мужское дело – дичь приносить, семью кормить. – Порывшись в шкафу, она достала огромные брюки и, приложив к ноге, обратилась к мужу: – Слушай, брюки я тоже твои надену. Мои – узкие, в них не присядешь.

– Надевай, – милостиво разрешил Евгений и похвалился: – Я вчера в кружок кройки и шитья записался. У нас теперь такая экономия в семье пойдёт. Платья буду шить сам. Это почти на треть сэкономит расходы на одежду.

– А я уток буду приносить, а зимой зайцев. Мясо бесплатно будет. Так, стоит ли мне консервы на завтра брать или лучше яиц отварить да колбасы сухой захватить? – решал свои проблемы охотник, стоя перед раскрытым холодильником.

– Зачем бутылку в рюкзак суёшь? – вдруг возмутился Евгений. – Ну-ка, положи на место.

– С утра ж холодно, а мы по болоту пойдём, ноги в ледяной воде будут. Чтоб не простудиться, подогрев требуется.

– Будете за утками, как лоси, носиться, не замёрзнете, – категорично заявил Евгений. – А промокнете, у костра погреетесь. Спички захвати. Да не вздумай курить. Я терпеть не могу, когда женщины курят.

– Я пока – мужчина, не забывай. Захочу – и буду курить, – озлилась жена. – Что за жизнь – рюмки не выпей, папиросу не закури. Сам-то пробовал. Нравилось.

– Нравилось – разонравилось. Я тебе по своему опыту говорю – не кури. Удовольствия на грош, а вреда – на всю жизнь. У меня сейчас дыхание чище стало и зубы побелели. Между прочим, мужчины у нас на работе говорят мне: «Евгения, какие у тебя красивые белые зубы».

– Я не собираюсь их скалить. Так что мне и жёлтые сойдут.

Взгляд Евгения остановился на Валентине, не предвещая ничего хорошего, и она смирилась:

– Ладно, уж, обойдусь. Где только мой складной нож?

Рано утром, когда ещё не забрезжил рассвет, и утро напоминало ночь, новоиспечённый охотник отправился с тремя коллегами на охоту.

Сержант, как и обещал, принёс второе ружьё и, показав, как оно заряжается, передал вместе с патронами Валентине. Она повесила его через плечо и сразу же вообразила себя заправским охотником, хотя до этого видела охоту только на экране телевизора. В душе появилось какое-то чувство собственного достоинства, граничащее с величием фараона. Но это всё промелькнуло мгновенно и растворилось в команде сержанта:

– Пошли.

Двигались цепочкой друг за другом. Впереди – сержант, плотный, кряжистый мужчина, за ним два лейтенанта и последним – рядовой полицейский, то есть Валентина. Сейчас, правда, все были одеты по-охотничьи; на первых трёх – длинные болотные сапоги, старые гражданские брюки, брезентовые непромокаемые куртки. По сравнению с ними костюм Валентины выглядел несколько мешковатым, так как в последний момент помимо сапог и брюк мужа она прихватила и его пиджак, потому что в нём имелось много карманов, удобных для складывания всяких мелочей типа спичек, соли, складного ножа и патронов.