Метаморфозы рассердились

— Для чего вестимо, — ответил Джеб. — Сила у него дурная, и сам он та ещё дурнина. Нам такого не надо.

Ынбёль после этих слов стало за Эр-Джея обидно. Тогда она ещё не знала, что электрическая магия — единственная, что способна уничтожить ведьму. Сжигай, топи, руби — всё можно починить и собрать заново. А электрическая магия не сжигала, а уничтожала каждую клеточку, каждую связь, уничтожала на своём пути всё, превращая живое не в мёртвое — в несуществующее. Ударь её током в тот день чуть сильнее, она бы легко могла остаться без руки, и ни одна припарка Джеба её не спасла бы. Но тогда Ынбёль этого не знала, а потому предложила мелкому помочь с учёбой…

За что и огребла. Эр-Джей своего недуга очень стеснялся, на любые предложения помощи отвечал грубо. Иногда, как в случае с Ынбёль, даже толкался.

Занимался с ним только Крис — того толкать было слишком страшно.

Ынбёль всё ещё помнила, какое тяжёлое было знакомство с новым соседом: очаровательная лисья улыбка и медовый смех запомнились меньше, чем угроза о расправе и электрический удар. Пришлось вспомнить, каким липким и неприятным бывает мёд.

«Не восхищайся сильно Лекси — заговорщицки произнёс однажды Эр-Джей. — На самом деле у неё всё лицо в гнойных фурункулах. Я как-то видел это, когда она выходила из ванной. Она всё время накладывает на себя иллюзии, чтобы это скрыть, но она очень страшная. Даже Перси не видел её настоящую».

«Не знала», — сухо ответила Ынбёль. Она прежде не сплетничала, поэтому не совсем понимала, как ей поступить.

«Ну а разве может быть кто-то настолько красивым? Похоже на обман».

С точки зрения Ынбёль похоже было на банальную зависть. Даже она не думала о Лекси плохо.

«А её имя? — не успокаивался Эр-Джей. — Александра Пенелопа Маунтбеттен. Кого вообще так называют? Она приписывает себе родство с королевской семьёй, хотя на самом деле всегда болела и умерла в местной больнице».

Все дальнейшие наблюдения за Эр-Джеем окончательно убедили её — ведьму электричества проще терпеть, чем любить. Как громкий миксер, например. От Эша Ынбёль узнала, что его даже в лавку не пускают — боятся пожара, наводнения или повторения трагедии 11 сентября.

Эр-Джей не был плохим, но напропалую паясничал и распускал слухи. Он везде находил поводы для сплетен, во всём сомневался и обо всех за спиной говорил гадости. Ынбёль даже не сомневалась, что какую-то мерзость сказали и о ней, но пока не знала, какую именно, а предполагать боялась.

Зато Эр-Джей управлял электричеством. Никто в их доме не знал физику достаточно хорошо, чтобы предсказать, до каких масштабов может быть развита его сила, но с зарядкой в телефонах ни у кого проблем не было.

«Я правда долго тренировался, чтобы заряжать, а не взрывать, но это уже в прошлом, — гордо просопел Эр-Джей, зарядив впервые старенький мобильный Ынбёль. — Так и быть, обращайся ко мне со своим плеером. Вряд ли у такого старья осталась зарядка».

Если верить периодическому бубнежу Криса, то на этом его таланты и заканчивались. Своей силы он закономерно боялся и вообще с трудом понимал, как можно её использовать, кроме как на бытовой технике. Заклинания он тоже учил медленно и неохотно, потому что на слух воспринимал их с трудом — в общем, не ведьма, а сплошное разочарование.

Ынбёль даже переживала за него, пока Крис читал ему нотации, но быстро поняла, что Эр-Джею они были до фени. Вероятно, всё дело в слишком юном возрасте.

Сейчас Эр-Джей ел самобытную версию завтрака, состоящего из хлопьев, горбуши, горелой ежевики, чипсов и молока.

Эш брезгливо смотрел в его тарелку, подмечая:

— Как человек, побывавший на том свете, ты должен знать, что умирать неприятно.

— Чего?

— Такое сочетание тебя убьёт.

Эр-Джей подавился.

Никогда нельзя было сказать точно, что делал Эш: прорицал или запугивал. Он что угодно творил с умным видом. Несмотря на откровенно беспризорный и хулиганский вид, Эш, как оказалось, был самым образованным парнем в ковене. Школу он не посещал, сдав все экзамены досрочно в начале года. Он много читал. Днём его было трудно отыскать: он всегда находил себе безопасный уголок и читал-читал-читал, пока волшебные искры не сыпались из глаз. Джебедайя сетовал, что своим взглядом он разгоняет всех клиентов лавки, но почему-то именно его оставлял там чаще других.

Шапочку, что была на нём в день их первой с Ынбёль встречи, ему связала Лекси — чтобы придать его грозному виду долю умалишённости и безобидности. Странный продавец клиентов привлекал, а не отпугивал.

Он часто злился, но никогда не был по-настоящему зол. Он мог обидеть, но никого не ранил. Он умел смешить и смеяться с остальными. И ещё никогда, по-настоящему никогда не снимал шапочку Лекси, пока работал в магазине. Заметив всё это, Ынбёль вспомнила древнюю как мир мудрость — не суди книгу по обложке.

Хотя никто не мог ей гарантировать, что между страниц этой книги не притаилось лезвие.

— А ты не запиваешь, — цокнул Эш, посмотрев на мигом побледневшую Ынбёль. — Боже, вам обоим остались считанные дни. Аппетит пропадает. Передайте сахар.

— Лекси весь съела, — тут же безжалостно сдал Эр-Джей.