Метаморфозы (СИ)

- Вот Я - перед тобой, Луций, тронутая твоими мольбами, Мать Природы, Госпожа стихий, Порождение времён, Высшее из божеств, Владычица душ усопших, Первая среди небожителей, Единый Образ всех богов и богинь, мановению Которой - подвластны свод небес, дуновения моря, безмолвие преисподней. Единую Владычицу, чтит Меня под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами Вселенная. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут Меня Пессинунтской Матерью богов, тут обитатели Аттики - Кекропической Минервой, здесь кипряне, морем омываемые, - Пафийской Венерой, критские стрелки - Диктинской Дианой, трёхъязычные сицилийцы - Стигийской Прозерпиной, элевсинцы - Церерой, одни - Юноной, другие - Беллоной, те - Гекатой, эти - Рамнузией, а эфиопы, которых озаряют первые лучи восходящего солнца, арии и египтяне почитают меня так, как должно, называя Моим настоящим именем, - Изидой. Вот Я - перед тобой, твоим бедам сострадая, вот Я, благожелательная и милосердная. Оставь плач и жалобы, гони прочь тоску - по Моему промыслу уже занимается для тебя день спасения. Слушай же Мои наказы. День, что родится из этой ночи, издавна Мне посвящается. Зимние непогоды успокаиваются, волны стихают, море делается доступным для плаванья, и Мои жрецы, спуская на воду судно, ещё не знавшее влаги, посвящают его Мне, как первину мореходства. Этого обряда ожидай спокойно и благочестиво.

По Моему наставлению, во время шествия у жреца в правой руке будет вместе с систром венок из роз. И так, не медли ни минуты, но, раздвинув толпу, присоединяйся к процессии, полагаясь на Моё соизволение, и, подойдя близко, осторожно, будто ты хочешь поцеловать руку у жреца, сорви розы и сбрось с себя эту звериную шкуру. Мои наставления исполнить будет нетрудно. Ведь в эту же минуту, что Я явилась к тебе, Я нахожусь и в другом месте, подле Моего жреца, во сне предупреждаю его о том, что случится, и указываю, как нужно действовать. По Моему повелению толпа расступится и даст тебе дорогу, твоя внешность никого не смутит во время шествия и праздничных зрелищ, а твоё превращение не внушит никому подозрения и неприязни. Но запомни и навсегда сохрани в своём сердце: весь остаток своей жизни, вплоть до последнего вздоха, ты посвятишь Мне. Справедливость требует, чтобы Той, Чьё благодеяние снова вернёт тебя людям, принадлежала и твоя жизнь. Ты будешь жить счастливо и со славой под Моим покровительством. И когда, совершив свой жизненный путь, ты сойдёшь в царство мёртвых, то, как видишь Меня сегодня здесь, так и там, в этом подземном полукружии, ты найдёшь Меня просветляющей мрак Ахеронта, царствующей над стигийскими тайниками и, обитая в Елисейских полях, будешь поклоняться Мне, милостивой к тебе. Если же послушанием, исполнением обрядов, целомудрием ты угодишь нашей Божественной воле, знай, что только в Моей власти продлить твою жизнь сверх установленного судьбой срока.

Доведя до конца Своё предсказание, Богиня исчезла. Вместе со сном меня покинул и страх, и я вскакиваю в такой радости, что даже пот ручьями льётся по мне. Потрясённый присутствием Богини, я погружаюсь в морскую влагу и, чтобы не забыть Её повелений, возобновляю по порядку в памяти всё, что Она мне внушала. Вскоре исчез туман ночи, вышло солнце, и вот уже улицы наполнили толпы, ликующие, как во время триумфального шествия. Не говоря уже о приподнятости моего духа, мне казалось, что и всё вокруг как-то особенно весело. Животные, каждый дом и день мне кажутся исполненным радости. После вчерашнего холода настала солнечная погода, зазвучали хоры прельщённых весенним теплом птичек, трелями прославляющих Мать звёзд, Родительницу времён года, Владычицу мира. Даже деревья, и плодоносные, приносящие обильный урожай, и бесплодные, довольствующиеся тем, что дают тень, под дыханием южного ветра поблёскивают листочками, качают ветками, издавая шелест. Утих шум бурь, улеглись волны, море набегает на берег, разошлись тучи, и небо, безоблачное и ясное, сияет лазурью.

Вот появились первые участники процессии, каждый разодетый по своему вкусу и выбору. Тот с военным поясом изображает солдата. Этого подобранный кверху плащ, сандалии и рогатина превратили в охотника. Другой в позолоченных туфлях, в шёлковом платье, драгоценных уборах, с заплетёнными в косы волосами походкой подражает женщине. Дальше в поножах, в шлеме, со щитом и мечом кто-то выступает, будто пришёл с состязания гладиаторов. Был и такой, что, в пурпурной одежде, с ликторскими связками, играет роль должностного лица, и такой, что корчит из себя философа в широком плаще, плетёных сандалиях, с посохом и козлиной бородкой. Были здесь и птицелов и рыбак - оба с тростинками: у одного они смазаны клеем, у другого с крючками на конце. Тут же и медведицу, на носилках сидевшую, несут, как матрону, и обезьяна в матерчатом колпаке и фригийском платье шафранового цвета, протягивая золотой кубок, изображает пастуха Ганимеда. Идёт и осёл с приклеенными крыльями рядом с дряхлым стариком: сразу скажешь - вот Беллерофонт, а вот - Пегас, впрочем, оба возбуждали хохот.