Метанойя

Эля ободряюще улыбнулась и вышла на кухню, что-то тихонько напевая себе под нос. Я услышал, как открылся и закрылся холодильник, и тонко звякнуло медицинское стекло… Мир наполнен хрусталём из зрачков незрячих глаз… Я вздохнул и, выложив вещи из карманов на стол, быстро разделся до трусов, с удовольствием сбросив насквозь мокрую одежду. Левый рукав белой рубашки был весь в крови, но сама рана чуть выше локтя оказалась просто царапиной. Пуля прошла по касательной, лишь слегка задев кожу, и кровь уже успела подсохнуть, образовав тонкую корочку. Редкостное везение, но как знать, не придётся ли ещё пожалеть о нём? Сложив по возможности аккуратно, мокрую груду в черный полиэтиленовый пакет, я поставил его в прихожей и босиком прошлёпал в ванную. Ополоснувшись под краном теплой водой, я тщательно смыл с рук кровяные потеки, поймав себя на мысли, что был бы просто счастлив, если бы так же легко можно было смывать из памяти нежелательные воспоминания. Хотя, в общем-то, и без того всё мои мысли уже неслись оголтелым табуном к предстоящему кайфу. Совершенно растоптав недавнюю мрачную картину и не будучи твердо уверенным в том, что она больше ко мне не вернется, я уже достаточно спокойно смотрел на себя в зеркало и даже подмигнул своему отражению. Наскоро вытершись полотенцем, я натянул джинсы и футболку и поспешил на кухню, где Эля уже заканчивала свои приготовления.

На столе перед ней лежала картонная заводская упаковка с маленькими ампулами, и Эля сосредоточенно выбирала из них прозрачный раствор стеклянным шприцем с толстой иглой, переливая его в пузырек из-под пенициллина. Рядом с ним лежала «портянка» одноразовых шприцев с тоненькими инсулиновыми иглами. Я осторожно сел за стол напротив Эли и некоторое время наблюдал за её манипуляциями. Потом поинтересовался.

– Хотелось бы узнать, что это ты готовишь?

Она рассеянно пояснила:

– Это мой фирменный коктейль– я его сама изобрела. Конечно, пришлось поэкспериментировать, но зато и результат на лицо. Тебе должно понравиться– всё стерильно, чисто и круто, никакой чернухи. Героин и рядом не стоял…

Я усмехнулся.

– Где-то я уже слышал подобные слова… Впрочем, какая разница?.. А компоненты, конечно же, крадёшь на работе?

Она метнула быстрый взгляд и с заметным вызовом спросила.

– А что, у тебя какие-то принципиальные возражения против краденных наркотиков?

Я успокаивающе вскинул ладони.

– Не заводись, пожалуйста, я вовсе не собираюсь тебе нравоучения читать. Просто, как мне казалось, в больнице ведь жесткий контроль должен быть и, наверное, достаточно опасно добывать кайф таким способом?

Она чуть скривила губы:

– Да ладно тебе, какой там контроль? Я ведь в онкологическом отделении работаю, у нас такого добра валом, просто нужно немного в специфике разбираться. Ну и, конечно, не наглеть,– она чуть помолчала и добавила:– Я уже полгода потихонечку так подкалываюсь, и никто даже и не замечает ничего. Хотя, конечно, всё до поры, до времени. В последний месяц– полтора я что-то не на шутку дозу разогнала. Надо бы тормозить, да сил нет… Ладно, хватит трепаться, давай сюда свою лапку.

Я протянул ей правую руку, и Эля профессионально быстро ввела бесцветный раствор в вену, тихонько напевая что-то похожее на рефрен «Make me wonder» из «Лестницы в небо». Пристально поглядев мне в глаза, она довольно улыбнулась и распечатав новую упаковку, принялась заряжать другой шприц.

Громкий смех балаганного зазывалы на секунду оглушил меня, но его тут же перекрыл чей-то раскатистый голос, подвывающий и растягивающий слова в духе традиций американских шоу, который начал обратный отсчёт: «Три! Два! Одни! Пошёл!»

Со скоростью десять метров в секунду кровь хлынула по вибрирующим от напряжения венам, бурля с шумом горного каскада, гулко ударила в виски, взорвавшись мириадами синих и красных точек. И тут же лавина накрыла меня, словно прессом выдавив из лёгких остатки воздуха и бросив меня в бушующий океан. Длинная волна перевернула и подхватила меня, и сверкающим гладкой блестящей кожей дельфином я помчался в горячем потоке, мощным гибким телом скользя по вершинам вздымающихся одна за другой громадин. Время замерло на пике блаженства, и я не знал, сколь долго это продолжалось, но постепенно сумасшедший ритм толчков сердца замедлился и наконец ласковое течение плавно вынесло меня на зеркальную гладь тихой лагуны спокойствия. Мягкий рассеянный свет был наполнен прозрачным теплом, и совсем рядом я увидел влажно поблескивающие глаза Эли со зрачками не больше острия иглы. Где-то по периферии сознания пронеслось удивленное понимание того, что мы снова были в комнате, но я даже не смог задержать его и лишь коротко вздохнул.