Метанойя

Рядовой контрактной службы Сергей Викторович Петров умер от обширного инфаркта. Молодой, конечно, но, как сказали врачи, инфаркт сегодня молодеет. А в диагнозе сомнений нет — заверил патологоанатом. И это при том, что для Немировича было несомненным, что того и другого убили. Убили нагло, показательно, на глазах у множества народа, но так, что ни единого следа! Да кто такой, черт возьми, этот "Володя"? Сам дьявол во плоти или кто-то, рангом пониже?

Самое обидное, что Николай Вениаминович просто не понимал, что делать дальше. Никак не мог собраться с мыслями. Неожиданная потеря сотрудника вкупе с единственной ниточкой к разгадке преступления выбила его из колеи. И в это время в дверь постучали и она открылась. В щель протиснулась голова майора Нориковой и произнесла:

— Товарищ полковник, разрешите войти?

— А, Наталья Васильевна! — обрадовался Немирович Нориковой как родной. Хоть с ней все в порядке! — Конечно, заходите, я вас давно жду.

— Прошу прощения, товарищ полковник, — ответила, входя в кабинет Норикова, — но раньше никак не получалось. Я прямо с аэропорта.

— Да, нет, что вы, — замахал руками Николай, — я не в этом смысле. Просто действительно очень рад вас видеть. У нас здесь такое, вы же уже слышали что случилось?

— К сожалению, да, — мрачным тоном ответила Наталья.

— Вот я уже и начинаю беспокоиться за остальных своих сотрудников. Вы, Наталья Васильевна, проходите, присаживайтесь. Я сейчас чай организую, вы же с дороги!

— Спасибо, Николай Вениаминович, не откажусь.

Пока полковник суетился с чаем. Наташа еще раз просматривала все свои записи и думала о том, как обо все этом докладывать? Да еще человеку, который не просто любит — обожает Изюмову, живет с ней, спит вместе… Но, как она ни прикидывала, всё получалось плохо. Ну вот, скажите, почему именно ей досталось такое задание? Дали бы мужику, им проще!

Но потом она вспомнила о том, что случилось с Яковлевым, и мысленно прикусила язык. Получается, что у других задания были ничуть не лучше. А по итогу и хуже. Вот только она все равно не понимала, как рассказывать об Изюмовой Немировичу, стоит ли присовокуплять рассказы бывших детдомовцев или ограничиться только фактами?

Но задание у нее было: разобраться в том, кто такая Изюмова и без этих рассказов портрет возлюбленной товарища полковника будет совершенно неполным. Да ведь и работа еще не закончена, надо пообщаться с однокурсниками и преподавателями института, в котором она училась. А потом и с сослуживцами.

В это время подошел Немирович, неся на подносе заварочный чайник, чашки и вазочку с каким-то печеньем и конфетами. Наташа сразу схватила одну из конфет, пробормотав "Извините". Сладкое действовало на нее успокаивающе. Да и потом, она просто любила конфеты.

— Николай Вениаминович, — начала она, — собственно, я только доложиться зашла о том, что прибыла в Москву. Подробный рапорт подготовлю к утру.

— Конечно, конечно, Наталья Васильевна! — кивнул Немирович, — Я понимаю, вам необходимо отдохнуть. Но сейчас мне все же хотелось бы услышать ваши самые первые личные впечатления. Хотя бы в общих чертах.

Этого-то Наталья и боялась. Но делать нечего, надо что-то говорить. Она встала:

— Товарищ полковник…

— Стоп, стоп! — Немирович замахал руками, — что это за казенщина? Садитесь, Наталья Васильевна и, пожалуйста, называйте меня по имени отчеству.

Та села и начала сначала:

— Николай Вениаминович, я не очень готова сейчас делать какие-то выводы, расследование еще не закончено.

— Та-ак, — протянул полковник, — вижу, вы что-то скрываете. Наталья Васильевна, мы с вами профессионалы и мои личные чувства дела не касаются.

Наташа так совсем не думала, но спорить с начальством не стала.

— Сейчас я могу сказать лишь о фактах. Рассказы ее знакомых изложу в докладной. Договорились?

— Согласен.

— Факты таковы. Согласно данным паспортного стола Варваре Степановне Изюмовой пятьдесят четыре года, поскольку родилась она в 1932-ом году в крестьянской семье в деревне Локно на территории западной Белоруссии.

Наталья сделала паузу, давая Немировичу время на осознание того факта, что его возлюбленная мало того, что старше его на пятнадцать лет, так еще и обманула, представившись тридцатипятилетней. Глядя, как застыло его лицо, ей стало так жалко этого одинокого холостого умного и красивого мужчину, что захотелось обнять его и пожалеть. Так, осторожно! — сама себе сказала Норикова, — известно, что женщина может и влюбиться в того, кого пожалеет. По крайней мере, поговорка такая есть. А поговорки — это народная мудрость, накопленная веками.

— Пожалуйста, продолжайте, — глухим голосом попросил поникший полковник.